— Черт побери, как приятно встретиться с вами, Эван! Можно мне называть вас Эван, мистер конгрессмен?

— Конечно, мистер президент.

Дженнингс вышел из-за стола Овального кабинета и протянул свою руку Эвану. Когда их руки соединились в рукопожатии, он коснулся ладонью левой руки плеча Кендрика.

— Только что закончил читать весь этот секретный материал о том, что вы сделали, и должен сказать вам честно: я очень горжусь вами.

— В этом деле участвовало много других людей, сэр. Без них меня бы убили.

— Я это понимаю. Садитесь, Эван, садитесь, садитесь. — Президент вернулся к своему креслу; Герберт Дэнисон остался стоять. — То, что вы сделали как отдельная личность, будет уроком для многих поколений молодых людей в Америке. Вы взяли кнут в свои руки и как следует щелкнули этой грозной штукой.

— Но я не один, сэр. Есть длинный список людей, рисковавших своими жизнями, чтобы мне помочь. Некоторые из них погибли. Как я уже сказал, я был бы уже мертвым, если бы не они. Там была по меньшей мере дюжина оманцев, включая молодого султана, и израильская диверсионная группа, которая добралась до меня, когда мне оставалось жить буквально несколько часов. Мое уничтожение уже было запланировано.

— Да, я все это понимаю, Эван, — перебил Лэнгфорд Дженнингс, хмурясь и сочувственно кивая. — Понимаю и то, что наши друзья в Израиле настаивают, чтобы и намека не было на их участие, а наше разведывательное сообщество здесь, в Вашингтоне, отказывается идти на риск и разоблачать наших агентов в Персидском заливе.

— В Оманском заливе, мистер президент.

— Извините, — Дженнингс улыбнулся своей знаменитой виноватой улыбкой, которая очаровала всю нацию. — Я не уверен, что знаю различие между тем и другим, но сегодня вечером я это узнаю. Как изобразил бы это мой карикатурист, моя жена не даст мне печенья и молока, пока я все это не усвою.

— Это было бы несправедливо. Та часть мира — географически сложная, и если человек с ней незнаком…

— Ну, думаю, даже я как-нибудь смогу разобраться при помощи парочки карт для начальной школы.

— Я вовсе не хотел сказать…

— Все в порядке, Эван, это моя вина. Я время от времени делаю оговорки. Сейчас главный вопрос в том, что будем делать мы с вами. Что мы должны делать, учитывая инструкции, которыми необходимо руководствоваться ради сохранения жизни агентов и их помощников, работающих на нас во взрывоопасных районах земного шара?

— Я бы сказал, что эти инструкции требуют сохранять молчание…

— С этим мы немного запоздали, Эван, — перебил Дженнингс. — Требования национальной безопасности идут не дальше этого. После определенной черты вы вызовете слишком большое любопытство; вот тогда ситуация может стать весьма напряженной и опасной.