– Ладно, не буду мешать, – сказал дочери Рейнхарт. – Пойду в мастерскую, соберу все, что нужно. Мадлен, мне понадобится твоя помощь.

– Да, месье.

– Отец, ради всего святого, не дергай ее! Пусть доделает то, что начала. Вскоре я приду и помогу тебе. У нас достаточно времени. Хватит беспокоиться. Мы все успеем подготовить.

– Да-да, – примирительно махнул рукой отец. – Старик опять поднимает ненужный шум.

Когда он ушел, Вероника покачала головой. Они с Мадлен переглянулись и улыбнулись. Рейнхарт, оправлявшийся после тюрьмы, стал несколько иным. Сквозь металлический панцирь, в который он сам себя поместил, все чаще проглядывал более душевный человек.

– Мадлен, у тебя же было какое-то важное дело.

Мадлен закрыла чемодан:

– Да. Если можно, я пойду прямо сейчас и возьму Эмиля. Мы недолго.

Вероника кивнула:

– А потом ты поможешь нам с укладкой часов.

Жозеф вышел следом за Мадлен.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросил он, когда они очутились в передней.

– Нет, спасибо. Твои руки нужны здесь. Туда мы пойдем вдвоем с Эмилем.

Он нежно коснулся шрама на ее лице, и Мадлен прижалась щекой к его руке.

Эмиля, как и ожидалось, она нашла на кухне. Стоя на стуле, племянник облизывал деревянную ложку и смотрел, как Эдме наполняет тестом жестяные формы для булочек. Постояв на пороге, Мадлен спросила повариху:

– И как тебе твой новый помощник?

Эдме взглянула на его лицо, липкое от варенья.

– Все такой же тощий, – проворчала она. – Я уж начинаю подумывать, не глисты ли у него.

Мадлен улыбнулась, хотя ей сразу вспомнился другой мальчик, уплетавший корзиночки с вареньем. Жизнь того мальчишки была совсем не сладкой.