– На пароме, – еще больше хмурится она.
Как будто только сейчас понимает, как мало я помню из прошлого. И, возможно, решает, а не пойти ли ей на попятную, не рассказывать мне больше ничего. Но теперь слишком поздно!
– Что произошло на пароме?
Мать трет колени. Похоже, ей дико хочется закурить.
– Это случилось примерно за неделю до твоего исчезновения. Ты пришла домой на ужин, помнишь? – Мама вопрошающе смотрит на меня.
Но в моих глазах она может прочесть лишь одно: «Продолжай! Не останавливайся! Я хочу знать все!
– Ты рассердилась на меня, сказала… – Голос мамы срывается; взгляд на долю секунды устремляется к двери, к отступному пути в коридор, но потом опять обращается на меня. – Ты сказала, что я была плохой матерью, что любила брата больше тебя. Но это неправда. Это не так…. – Теперь мать борется со слезами, но тщетно: они испещряют ее щеки тонкими мокрыми бороздками. – Ты сказала, что отец единственный по-настоящему заботился о тебе.
Я отрываюсь от подоконника: вспомнила! Да, я помню тот день на причале. Мы ожидали парома.
– И ты сказала, что он мне не настоящий отец, – освобождаю я маму от необходимости повторить эти слова.
Ее подбородок трясется.
– Я не хотела тебе этого говорить. У меня просто вырвалось. – Мама проводит рукой по лицу, смахивает слезы и размазывает тушь; в уголках глаз скапливаются пепельные комочки.
В тот день шел сильный дождь, небо почти слилось с морем, и я помню, как почувствовала гнев, забурливший в груди. Но я злилась не только на мать. Я злилась на многие вещи. Годом ранее моя писательская карьера пошла на спад. Пропало несколько детей; они убежали из дома в поисках подземной обители – вымышленного места, которое я описывала в своих книгах. По мнению многих людей, мои истории были чересчур мрачными. И побуждали ребят блуждать по лесам и захолустьям в поисках того места, где Элоиза, последовав за Лисом, превратилась в чудовище. Но самое ужасное произошло за месяц до моей ссоры с матерью на пароме: погиб мальчик. Маркусу Соренсену было всего четырнадцать лет, когда он, положив в рюкзак первую книжку из цикла про Элоизу и Лисий Хвост, термос с горячим яблочным сидром, фонарик, маленькую лопатку и пару носков, отправился в дикий аляскинский лес неподалеку от дома. Его тело обнаружили только через неделю. Маркус умер от переохлаждения через пару дней после исчезновения. И вины, разъедавшей меня изнутри, оказалось довольно, чтобы я запила. Запила сильно – лишь бы ее заглушить!
И на остров Уидби я приехала, чтобы повидаться с родителями, не в лучшей форме. У меня ни дня не проходило без выпивки. И признание матери в том, что мой отец мне не родной, стало для меня последней каплей. Она словно обухом меня огрела. И я возненавидела ее за это, за ту ложь, которой она потчевала меня всю жизнь. Я возненавидела мать за то, что она наконец-то