— Я об этом думала, сэр, — заявила Талли. Серрано бросил взгляд на Талли.
— Честер Барнс непременно поговорит с окружным прокурором Катцем, если еще не поговорил. Если мы не сможем предъявить Драммонду или одному из оставшихся обвинение в смерти Райт, прежде чем Барнс выбьет сделку, СМИ нас с говном смешают за то, что мы позволили убийце улизнуть. Я вижу кагал засранцев, сидящих в тюрьме за порчу жизни Констанс Райт, и Рейчел Марин, кружащую, как стервятник над падалью.
— Констанс Райт была
Серрано и Талли синхронно кивнули.
— Так возьмите их, — подвел лейтенант черту. Детективы удалились.
— Ну и что ты думаешь? — спросил Серрано, когда оба оказались вне пределов слышимости из кабинета лейтенанта.
— Отчасти мне кажется, что он прав. Раз эта группа говнюков охотно зашла настолько далеко, чтобы похоронить Констанс Райт, то, само собой, вполне могла пойти и на шаг дальше. А если пройтись назад по времени, все сходится. Райт каким-то образом смекает о заговоре. Контактирует с бывшим мужем и недоумком, помогавшим ее подставить. Потом они отсылают Кэролайн Драммонд в Европу, чтобы отмежевать ее от всего и дать благовидную отмазку.
Серрано кивнул.
— Но… — продолжила Талли.
— Но если Райт узнала об этой подставе, к чему звонить Драммонду и Уикершему,
— Может, у нее было недостаточно доказательств, чтобы идти к нам, — предположила Талли.
— Значит, она им звонила просто, чтобы запугать? Дать им знать, что она их раскусила? Констанс Райт была умной женщиной. Знала правила игры. Она не стала бы контактировать ни с тем, ни с другим, если бы не располагала какими-либо уликами.
— А что, если, — сказала Талли, — и это большое «если» — что, если Драммонд был отцом?
— Нерожденного ребенка Райт? Как-то не вяжется.
— Выслушай меня. Между бывшими всегда проскакивает искра. Я знаю, что ты со своей бывшей несколько раз доходили до этого после развода.
— Что за ахинею ты городишь?
— Умоляю, — отмахнулась Талли. — Ты полгода каждую среду утром приходил в отделение, благоухая ее духами.
Молчание Серрано было равнозначно признанию вины.