—
— Обещаю, когда-нибудь мы их посмотрим, — со смехом проговорила она, — только не все подряд.
— Я занял для тебя местечко, — похлопал Серрано по дивану рядом с собой.
При виде всех троих сердце Рейчел пело. Она не представляла, куда заведут отношения с Джоном Серрано, но была готова узнать это на опыте.
— Дайте мне секундочку, сейчас вернусь.
— Поторопись, — предупредил Серрано, — кино уже начинается.
— Я быстро.
Рейчел пошла наверх, в свою спальню. Бережно прикрыла дверь, открыла гардероб и ввела комбинацию сейфа. Достав картонную коробку, стащила резинки и открыла ее.
Наверху стопки лежали права Реджинальда Бартека. Перевернув их, она прочла надпись и положила обратно. Потом извлекла снизу пластиковый пакет с различными удостоверениями личности, распечатала его и вытряхнула на ладонь ювелирное украшение.
Вспомнила слова Серрано в подвале:
«Ты можешь быть защитницей, Рейчел. Но ты не убийца».
На ее ладони лежал мужской браслет из желтовато-коричневых бусин тигрового глаза. Рейчел провела пальцами по браслету, вспоминая ночь, когда сняла его с запястья трупа.
«Больше никогда».
Бережно уложила браслет в коробку, убрала ее обратно в сейф и пошла вниз.
Устроилась рядом с Джоном Серрано. Ощутила тепло его пальцев рядом со своими. Улыбнулась и положила голову к нему на плечо. И впервые за долгое-долгое время ощутила покой.
Благодарности
Благодарности
С самого детства я то и дело слышал упреки (обычно вполне заслуженные), что живу в каком-то своем мире. Для писателя это комплимент — конечно, если время от времени спускаешься на землю. К счастью, как только я покидаю свой вымышленный мир, я могу вернуться к замечательной семье.
Мне повезло жить в кругу трех сильных, красивых, изумительных женщин — моей жены Дейны и наших замечательных дочерей, Эйвы и Лайлы. Семья помогает мне не отрываться от земли, уберечь здравый рассудок, правильно расставлять приоритеты; они проявляют бесконечное терпение, когда я витаю в собственном мире, не давая забыть, что важнейшая моя работа — быть папой.