– Записавшись на прием, я уплатила аванс, – сказала она. – Взяла семейные деньги. Мне нужно было записаться – это был единственный способ избавить Сими от страданий. Но прикасаться к семейным деньгам мог только Абео, и он обнаружил, что я взяла часть. Поэтому он отправил меня в клинику вернуть их. Но пришла полиция и арестовала нас обоих: Эстер Ланж и меня. Я не смогла вернуть деньги.

– Где теперь Симисола?

– Тани ее увел. Не сказал куда. Он ее не вернет, пока не получит охранный ордер. Вот зачем он приходил сегодня в Бронте-хаус. Я должна была заполнить свою часть, чтобы он мог подать срочный запрос. Но пришел Абео. Он уже был злой, а потом увидел Тани, увидел охранный ордер. Разорвал ордер. И набросился на Тани. А не наоборот.

Она объяснила, что планировал муж: сделать обрезание Симисоле должна была нигерийская знахарка из Лондона – это гораздо дешевле, чем в клинике. Но это была та самая женщина, которая убила дочь Халимы, Лим. Монифа достала ее адрес и отправилась к ней, угрожая позвонить в полицию, если та посмеет дотронуться до Симисолы.

– Чинара Сани теперь не подойдет к нашей дочери, но Абео это знает и собирается отвезти Симисолу в Нигерию. Охранный ордер не позволил бы этого сделать. Но теперь ордера нет, и если он ее найдет, то сразу же увезет, потому что это единственный способ получить за нее большой калым. Абео хочет найти ей мужа в Нигерии.

– Сколько ей лет, миссис Банколе?

– Восемь.

Нкате потребовалось несколько секунд, чтобы переварить эту информацию.

– И вы считаете это нормальным, да? Искать мужа восьмилетней девочке?

– Это будет только соглашение, официальное, с уплатой калыма. Но сначала Симисола должна быть очищена.

– Значит, вы этого тоже хотите, да? Я имею в виду, чтобы Симисолу очистили. Что, как я полагаю, означает обрезание.

Монифа молчала. На голове у нее была замысловатая повязка, и она принялась перебирать концы ткани. Нката слышал ее дыхание – как у человека, изо всех сил сдерживающего слезы.

– Я уже не знаю, – наконец произнесла она. – Я пыталась этому помешать, когда записала ее в клинику.

– Должен признаться, миссис Банколе, вы поставили меня в тупик. Вы привели дочь в клинику, где делают женское обрезание, чтобы защитить ее от обрезания. Что-то не сходится.

– Отец ее искалечил бы. Как искалечили меня. Он причинил бы ей вред. Но для него это не имело значения. То… что я пыталась сделать… защитило бы ее. Все было бы сделано как надо, и она ничего не почувствовала бы. А потом быстро поправилась. Но Абео не соглашался, потому что это слишком дорого и это нарушало его планы. Два раза у него ничего не вышло. И он не позволит, чтобы это произошло в третий раз. Он увезет ее в Нигерию, как только найдет.