«Счастливчик, – мысленно повторил он. – И дальше ничего. Каково все время ощущать себя недостойным? Это внушает чувство вины, которую я все время пытаюсь искупить. В результате любовь превращается во что-то другое. Вопрос, во что».
Кристеру вспомнилось, как тяжело собакам с самым низким статусом живется в стае. А потом вспомнилась Ребекка. Он полюбил ее задолго до того, как они сошлись, но никогда не возносил на пьедестал.
Марит вырвала свою руку. Встала. Рука Кристера осталась лежать на столе.
– Я уезжаю, – сказала Марит. – Маркус у Исаака, просил забрать его в семь. Я поговорю с ним, но позже.
Кристер кивнул.
– Будь осторожна на дороге.
Марит взглянула на снегопад.
– Когда доеду, пришлю эсэмэску. Но не отвечай, я отключу телефон.
Она надела куртку. Вынесла из спальни уже собранную сумку с логотипом ИКЕА. Погладила Тинтин по голове и груди, почесала у нее за ушами. Тинтин мягко постукивала хвостом по полу.
* * *
Марит Тёрме поехала сквозь непогоду. Машина мягко оседала в рыхлый снег, «дворники» взвизгивали и тикали, как часы. Самым худшим в ее положении было осознание того, что Кристер и Ребекка скоро опять будут вместе. Как ей было это вынести?
Марит не понимала Ребекку. На первый взгляд, та была вполне себе респектабельным человеком – успешным прокурором с осознанием социального долга и положением в обществе, при всей своей любви к собакам и природе. При этом невозможно было не заметить, что ее натура буквально бурлит от противоречий. Что-то вроде древнего оракула или пифии, таящей под мудростью безумие, в любую секунду готовое прорваться наружу.
Добрая и в то же время безжалостная и эгоистичная. Сдержанная и вспыльчивая. Уравновешенная и психически неустойчивая. В ней чувствовалась какая-то потерянность или разочарование, которое Марит смутно угадывала, но не могла понять.
Все их с Ребеккой встречи были кратковременными, знакомство – поверхностным. Ребекка внимательно выслушивала, что говорит Марит, старательно вникала в ее проблемы, а потом отворачивалась. Как будто взвесила ее на своих весах и нашла слишком легкой.
Эта мысль взбесила Марит. Тут же проснулась злоба и на Кристера тоже. Зачем ей все это, в самом деле?
Марит вспомнила, как пыталась говорить с Кристером о его бывшей девушке, и ей стало стыдно. «С какой стати я так много о ней думаю? – удивилась она. – Я сама отравляю себе жизнь».
Дома Марит переоделась и поставила чай. Сделала селфи и грустную запись в «Инстаграме», которая заканчивалась словами: «