* * *

Ее взгляд скользит по берегу реки, широкому, серебристо-зеленому у самой воды, с блестящими на солнце желтыми цветками калужницы. С северной стороны смешанный лес. Влажные по подолу тускло-зеленые юбки елей. Мощные сосны и их тайный подземный союз с грибным царством.

Они минуют межу на границе возделываемой земли. Скоро Пиртилахти, и там они высадятся на берег. Разведут костер, переоденутся в сухое. Через два дня будут на острове. Этим летом Рагнхильд с помощью Бёрье должна починить крышу. Бёрье уже заверил ее, что в хозяйстве он человек нужный. Рагнхильд с ухмылкой ответила, что в этом ей вскоре предстоит убедиться, но кое на что он уже сгодился, это так.

Снежный мост растаял, но всегда остается возможность опробовать этот вариант где-нибудь в другом месте. «Смогу ли я так жить? – спрашивает себя Рагнхильд. – Грести из последних сил в белой пене и отпускать Виллу гулять по острову. Много работать, восстанавливать хозяйство. Стоит попробовать, во всяком случае…»

Бёрье достает телефон, тщательно обмотанный полиэтиленовыми пакетами для заморозки. Делает снимки, отправляет Ниркину-Юсси и Сису-Сикке. «И дочери», – догадывается Рагнхильд.

Где-то в другом мире Паула живет своей жизнью с мужем и детьми, которых Рагнхильд не знает. Она представляет Паулу, как та готовит обед, оплачивает счета, подбирает с пола игрушки. Эта утрата как бездонная черная трясина в ее сердце. Рагнхильд до сих пор не знает, сможет когда-нибудь смириться с этим «никогда».

Скоро в лесу зацветет пряный восковик, а там и нежные колокольчики линнеи – как шепот во мху. Поспеет черника, и Рагнхильд будет рвать ее и прямо с куста запихивать в рот. Все это предстоит ей по крайней мере еще раз.

Она тоскует по запаху смолы от нагретых солнцем старых сосен на острове. Они были худенькими девчонками, когда королева Кристина отреклась от престола[96]. Рагнхильд должна встретиться с ними хотя бы еще раз.

Она выстирает мамины тряпичные коврики – те, по крайней мере, которые еще можно спасти, – и будет тереть их на причальном мостике, пока не задымится спина.

Потом на реку ляжет тонкий, как стекло, первый лед. Выпадет снег, но под ним, в глубине, река еще будет течь.

«Дальше посмотрим», – думает Рагнхильд и улыбается Бёрье. С ним тоже пока не все ясно. Их отношения всё еще на стадии первой влюбленности. Чем она обернется, когда ее сменят серые будни, и выбросы дофамина, норадреналина и серотонина в кровь станут не столь бурными и более редкими?

Поживем – увидим.

Бёрье улыбается – беззаботный, подставив лицо солнцу. Рагнхильд улыбается в ответ.