Надев резинки обратно на три папки, я остановилась, заметив четвертую. Поначалу я ее не заметила, потому что она была совершенно пуста. Гладкая оливково-зеленая папка, в которой не было абсолютно ничего. Такие можно купить в магазине канцтоваров за семьдесят центов: обыкновенная папка, в которую помещают бумаги.

Или из которой их вынимают.

Возможно, в этой папке вообще никогда ничего не было. А может, там все-таки были какие-то бумаги. Бумаги, которые Сайлас не доверил запертому письменному столу в запертом помещении в запертом здании. Бумаги, касающиеся отнюдь не скучного корпоративного права, которым обычно занимаются юристы любой другой компании в стране. Такие бумаги, которые Джонсон предпочитал держать при себе. Я вновь заперла все ящики и постаралась, чтобы все выглядело так же, как при моем появлении. Когда я закончила, единственным различием между нынешним состоянием кабинета и тем, в которым он находился, когда сюда явилась я, была опорожненная корзина с новым пакетом, готовым принимать завтрашний мусор.

Уборщики уже давно ушли. Уехали в соседнее здание, следующее в графике их работы, которой они будут заниматься всю ночь. Я нашла картонную коробку, которую использовала в качестве реквизита, на лестничной площадке и начала спускаться по лестнице в красном свете ламп аварийного освещения.

Думая о следующей остановке на моем пути.

40

40

Отель «Кингстон» находился в одном квартале от площади Юнион-Сквер, на улице Гири-стрит. Это было помпезное здание, построенное в стиле ар-деко, который господствовал в 20-40-х годах двадцатого века. Не гладкие минималистские линии новых роскошных отелей, а более вычурный стиль, словно взятый из книг Драйзера или Фицджеральда. Пол здесь состоял из черных и белых мраморных плит и походил на шахматную доску. На стенах под хрустальными люстрами красовались картины маслом в золоченых рамах. Это была именно такая гостиница, в которую, как мне представлялось, и должен был бы отправиться богатый юрист средних лет после того, как жена выгнала его из их квартиры.

Я мало что знала о Сайласе, но мне было известно, что он любит женщин и выпивку – это давало мне представление о том, как действовать дальше. И я нисколько не удивилась, обнаружив, что он завсегдатай гостиничного бара. Из вестибюля гостиницы ее бар был виден как на ладони. В гостиницах это было обычной уловкой – чем больше людей могут видеть бар, тем больше вероятность того, что они направят туда свои стопы. В вестибюле стояло множество диванов и кресел, так что здесь было достаточно легко сидеть и наблюдать, оставаясь при этом незамеченным.