— Ладно, обкуримся ещё разок, чтобы надолго хватило, — сказал я.

Сарай медленно заполнялся дымом. Меня опять начало клонить в сон. Лис приподнял мою голову и влил в рот несколько глотков сладковатой жидкости.

До меня донеслись удары бубна и заунывное пение. Я хотел повернуть голову, но затылок онемел и словно припаялся к куртке.

Я уже провалился в сон, когда внезапно дыхание моё остановилось, и кровь так сильно прилила к лицу, что, казалось, хлынет изо всех пор. Я попытался кричать, но, как часто бывает во снах, через сомкнутые зубы процеживался только стон. Внезапно я понял, что сижу, и кровь на моём лице — это лишь пот.

Лис толкнул меня в плечо, снова укладывая. Я рухнул на спину, не почувствовав боли.

— Это бывает, — звучал голос Лиса. — Организм сопротивляется. Скоро получится.

Я успел заметить, что в сарае сидит Тогжан, и это он издаёт звуки и бьёт в бубен. Я хотел возразить, но голова опять плыла.

Я снова мог дышать, но вдохи были медленными и казались необязательными. Я считал до десяти, до двадцати, до пятидесяти, прежде чем наполнить лёгкие снова. Воздух давил сверху, как тонна воды. Сознание моё истончалось, превращаясь в раскалённую струну, вдоль которой плыли волны звуков.

Внезапно я увидел перед собой перевёрнутое, искажённое лицо Тогжана: его узкие глаза были похожи на хирургические разрезы. Они смеялись. Я не мог пошевелиться, не мог выставить руку или закрыть глаза. Я видел, как его плоское рыло мелькает передо мной, и вдруг понял, что Тогжан держит в руке мой пистолет. Он целился в меня. Я видел дуло, и к его чёрной точке стягивалось всё поле зрение. Тогжан был пауком в центре кружевной сети света. Он ухмылялся и медленно зажимал курок.

Выстрел показался бесшумным, но ослепительным. Боли не было, только волны напряжения отдались по всему телу, ударили в бетон зубов, в слякоть мозга, прошли по лохмотьям мышц. Меня словно развеивали по ветру. Меня растворяли в кислоте. Если я и кричал, то не слышал этого. Струна, прожигавшая моё сознание, оборвалась с громким, невыносимым звуком, который, как обычно, пришёл с опозданием.

Моей последней мыслью было: «Идиот. Ты позволил себя казнить».

Тянущее чувство было похоже на вакуум, который смял меня, как алюминиевую банку.

Глава 12. Похороны

Глава 12. Похороны

Похороны Шелехова состоялись на шестой день, в воскресенье, 7 июля. Некоторое время заняли формальности и доставка тела из зоны, и вскрытие длилось дольше обычного, потому что к делу привлекли судмедэкспертов следственного комитета, а те потребовали исследовать труп на счётчике излучения человека. Но дело было ясное, медиков и следователей торопили, никто не хотел затягивать. К концу недели всё было готово.