Миражи! Черные на черном, они задиристо порхают у него перед носом. Кажется, комната то сжимается, то увеличивается, словно дышит. Юэль больше не знает, где верх, а где низ, если это вообще имеет хоть какое-то значение.
Это темнота концентрируется в самом низу пропасти, которая смотрит на Юэля.
– Юэль? – мягко шепчет попутчик совсем рядом. – Впусти меня! И ты снова встретишься с Моникой. И скажешь ей все те слова, которые так хочешь сказать.
– Нет.
– Ты уже на полпути. Надо только уступить.
И Юэль чувствует, как легко было бы впустить этот мрак. Дать ему заполнить себя.
Но он не хочет. Его удивляет, как сильно и отчетливо он это чувствует. Как легко дается решение: он хочет жить.
Ночник вдруг снова включается. На мгновение освещает комнату. Он успевает увидеть, что с кровати на него смотрят мамины глаза. За ней по стене ползет тень. Снова становится темно.
– Больно не будет. Ты просто перестанешь существовать.
Голос существа все еще мягкий, но в нем слышится нетерпение.
Яркий свет слепит Юэлю глаза. Он дотрагивается до своих невидящих глаз.
– Ты знаешь, что ты хочешь этого, – произносит голос так близко, что Юэль чувствует кислый запах дыхания.
– Нет.
Лампа включается. Мама в ужасе смотрит на Юэля. Ее лицо покрыто потом. Пот блестит и на шее.
Юэль подносит руку ко рту.
– Отпусти, – призывает попутчик. – Возвращайся во мрак.
Губы Юэля начинают двигаться. Попутчик говорит через него. Он уже внутри него.
Холод снова впивается в тело. Мама обхватывает себя руками. Оглядывает комнату. Тяжело дышит через нос. – Юэль? – шепчет она.
– Мама?