Попутчик лишь улыбается. Он все знает.

Нина больше не любит Маркуса. А может, никогда и не любила. Просто выбрала удобный вариант, надежный. Когда знаешь, что у тебя есть. А Даниэль… А что, если попутчик прав? А что, если постоянные выходки Даниэля истощили ее любовь к сыну?

Мать должна любить собственного ребенка, несмотря ни на что.

– Видишь, – усмехается попутчик, – все было напрасно.

Но Нина почти не слушает его.

С ней что-то не так. Она предает всех, кто полагается на нее.

Она сломлена.

В комнате двигается тень. Это Юэль встал с кресла. Он хватает Монику за худые плечи, трясет. Ее голова качается взад-вперед на тонкой шее.

– Заткнись! – орет он. – Мама, я знаю, что ты там! Покажись! Ты должна сказать, что мне делать!

Он похож на ребенка.

– Юэль, – говорит Нина, но получается лишь шепот. – Будь осторожен, ты делаешь ей больно.

– Мама, пожалуйста! Вернись!

Юэль сломлен. И Нина больше не может игнорировать осознание происходящего.

Цель – это мы. Он хочет попасть в кого-то из нас. Поэтому и подверг нас всему этому. Дело все время было только в нас.

Существо начинает смеяться. В затылке Моники что-то хрустит. Юэль отпускает ее, словно обжегшись.

– Вот Нина все и поняла. Зачем мне твоя старая мать? Лежать здесь, пока она не умрет от старости, а меня отправят туда, откуда я пришел?

Нина уставилась на существо. Она пытается не подавать виду, даже не думать о том, что ей только что открылось.

Оно проговорилось.