– Это ты виноват, что Моники больше нет, – заявляет попутчик.

Юэль мотает головой:

– Это ты вернулся с ней. Я об этом не просил.

– Но благодаря тебе я смог с ней связаться. В инфаркте виноват ты. Она так за тебя волновалась, что заболела.

Юэль снова мотает головой. От сильного озноба у него стучат зубы.

Это неправда. Оно просто выводит меня из себя.

– Думаю, все работает, – говорит попутчик. – Моника не единственная, кому пришлось страдать из-за тебя. Ты тоже убийца. Ты убил кое-кого и испоганил жизнь всем вокруг тебя.

– Да, – соглашается Юэль. – Но сейчас я хочу поговорить с мамой.

Она где-то там внутри. Он знает. И она ни на секунду не должна подумать, что он сдался.

– Этому может настать конец, – говорит существо. – Если только ты впустишь меня.

В коридоре старый голос орет что-то неразборчивое. Юэль смотрит на мамины руки, лежащие на одеяле. Синие вены проступают под бледной кожей.

– Разве тебе не хочется покончить с этим? – спрашивает попутчик. – Избавиться от себя самого. Разве не этого ты всегда хотел?

Юэль замечает, что плачет, только когда слезы обжигают его холодные щеки.

– Тебе необязательно продолжать эту борьбу.

Постельное белье шуршит, когда мамино тело передвигается ближе к изножью кровати. Юэль отшатывается в кресле.

Свет, льющийся из ночника, становится ярче. Ослепляет его.

На голову что-то давит. Закладывает уши. Треск от лампы все громче. И вдруг она, щелкнув, гаснет.

Темнота плотная. Звуки из коридора становятся все глуше и в какой-то момент пропадают. Мир за пределами комнаты перестает существовать. Юэль больше не чувствует холод.