– Просто удивительно, сколько первоначальных теорий оказываются правильными, – продолжаю я. – Взять «Шестерку с Джейн-стрит». После сдачи Лейк Дэвис разыскиваемых осталось только пять. Люди удивлялись, как остальным членам «Шестерки» удавалось столько лет скрываться? Одному еще куда ни шло. Двоим? Маловероятно, но возможно. Но чтобы все пятеро годами оставались живыми и неуловимыми? Теперь мы знаем ответ. Вот уже более сорока лет, как Лайонел Андервуд мертв. Об этом позаботился Ниро Стонч. А Билли и Эди расстались с жизнью еще раньше. И об этом позаботились вы, миссис Хоган.

Ванесса не отвечает. Молча смотрит и слащаво улыбается.

– Вам восемьдесят три года. Вы больны. Вам хочется рассказать кому-то правду. Во мне вы видите родственную душу. Мой телефон вы выключили. Подтвердить ваши слова я не смогу. Вы боитесь, что я передам ФБР рассказанное вами?

Глаза Ванессы Хоган жестко смотрят на меня.

– Я ничего не боюсь, мистер Локвуд.

В этом я не сомневаюсь.

– Они украли мою жизнь. – Ее голос понижается до жесткого, напряженного шепота. Она делает глубокий вдох. Я смотрю, как вздымается ее грудь, вбирая кислород и восстанавливая силы. – Мой единственный сын, мой Фредерик… Когда я впервые услышала, что он мертв, меня словно ударили бейсбольной битой. Я рухнула на пол. У меня перехватило дыхание. Я не могла шевельнуться. Моя жизнь закончилась. Вот так. Вся любовь к моему мальчику, к моему драгоценному, прекрасному мальчику – эта любовь не умерла. Она превратилась в гнев. Да, в гнев. – Она трясет головой, глаза сухие. – Без того гнева я вряд ли смогла бы подняться.

Рядом с ней стоит бутылка воды с соломинкой. Ванесса подносит бутылку к губам и закрывает глаза.

– Меня поглотило желание восстановить справедливость. Вы, мистер Локвуд, стремитесь остановить дрянных людей прежде, чем они совершат новые преступления. Ваши поступки достойны восхищения и имеют практический смысл. Вы останавливаете преступления. Вы уберегаете других людей от ужасов, которые выпали на долю Фредерика и мою. Но мною двигало не это. Я не думала о том, решится ли «Шестерка с Джейн-стрит» повторить свою мерзость. У меня был гнев, и этот гнев требовал выхода.

– Расскажите о своих дальнейших действиях, – прошу я.

– Я занялась расследованием. Вы ведь изучаете своих врагов, мистер Локвуд?

– Да.

– Я выяснила, что трое из шести выросли в религиозных семьях: Билли Роуэн, Лейк Дэвис и Лайонел Андервуд. Дальше я рассуждала так. Они сейчас напуганы и пытаются найти способ выбраться из щелей, в которые забились. И тогда я разыграла тот жалкий религиозный спектакль на телевидении. И я молилась – не шучу, молилась, – чтобы один из них пришел ко мне.