– А куда вы дели тела? – спрашиваю я.

– Почему вас это так интересует?

– Думаю, праздное любопытство.

Ванесса Хоган буравит меня глазами. Через несколько секунд она взмахивает рукой и чересчур бодрым тоном произносит:

– Ну что ж, расскажу. Ниро поддерживал деловые отношения с другим главарем гангстеров, которого звали Ричи Б. Тот жил в Ливингстоне. И на задворках его громадного участка стояла печь. Туда мы и отвезли тела. От «Шестерки» осталась четверка.

Нечто подобное я и ожидал услышать. Ванесса наслаждается, рассказывая мне о расправе над Билли и Эди.

– Итак, двое нашли свой конец вскоре после инцидента, – говорю я. – Через несколько лет властям сдалась Лейк Дэвис. Опасаясь за собственную жизнь, она связалась с Ниро Стончем и заключила с ним сделку, выдав Лайонела Андервуда. Вы знали об этом?

Ванесса хмурится:

– Ниро мне рассказал, но уже после. Меня это не обрадовало.

– Вы хотели расправиться с обоими?

– Естественно. Но Ниро сказал, что все не так, как показывают по телевизору, и убить кого-то внутри тюрьмы нелегко. К тому же Лейк Дэвис сидела в федеральной тюрьме, а там охрана еще строже. Но если между нами, вот что я вам скажу. Ниро попросту был сексистом старого закала. Убивать мужчин? Без проблем. А вот женщин… Я видела, как он долго не решался прикончить Эди Паркер. Мне пришлось сделать это самой.

Я медленно киваю, слушаю и стараюсь выстроить общую картину.

– И из шестерых в живых остались только двое, – говорю я.

– Да.

– Как долго вы не получали никаких известий о них?

– Более сорока лет.

– А затем кто-то – скажем, некий человек по имени Рэнди – приходит к Ниро Стончу и сообщает, где находится Рай Стросс, – говорю я. – Ниро к этому времени слишком стар и болен, чтобы браться за дело самому. Он передвигается в инвалидной коляске, и его власть чисто церемониальная. Делами теперь заправляет его племянник Лео, а Лео против подобного самосуда. И потому Ниро звонит вам. Я могу показать распечатку трех звонков, сделанных из семейной пивоварни Стончей на ваш номер. Вы оба пользуетесь стационарными телефонами. С вашего позволения, это тоже признак старого закала.

– Звонки ничего не доказывают.

– Абсолютно ничего, – соглашаюсь я. – Но мне и не нужны доказательства. Мы с вами не в суде, а у вас дома. Сидим и мирно беседуем. Однако я все же хочу получить ответы.

– Зачем?