Мое предложение вызывает у нее улыбку.

– О’кей, почему бы нет? Это произошло после истории с Эшли Райт. Твой отец вытолкал моего из семьи, но мой отец продолжал тайком приходить в Локвуд, чтобы увидеться с бабушкой. Как-никак, она была его матерью. Она не могла отказать ему во встречах. И вот однажды отец возвращается разъяренным, мечет громы и молнии. Оказывается, семья, точнее, твой отец согласился передать картины в Хаверфорд для готовящейся выставки. Я не могла понять, почему это так его разозлило. Спросила, в чем дело. В ответ отец стал орать, что твой отец выбросил его из семьи и отнял то, что по праву принадлежит ему. Естественно, отец врал. Теперь-то я знаю: его тревожили не картины, а негативы. Я тогда училась в десятом классе. Мы жили в этом скромном доме, тогда как все вы роскошествовали в Локвуд-мэноре. В школе на меня смотрели свысока. Я была предметом сплетен и разных намеков. Вскоре после этого к нам снова приехал дядя Райкер. Скажу честно: я хотела его. По-настоящему. Думаю, у нас получилось бы, но, едва он услышал про картины, у него зародился план. – Патриша с изумлением смотрит на меня. – Как ты об этом пронюхал?

– Иэн Корнуэлл. Раскололся-таки.

– Ах, милый бедняжка Иэн!

– Ты его соблазнила. Спала с ним, чтобы заручиться его доверием.

– Вин, не будь сексистом. Если бы ты в восемнадцать лет задумал что-то украсть и для этого тебе понадобилось бы спать с охранницей, ты бы не раздумывал.

– Справедливое замечание, – соглашаюсь я. – Даже очень справедливое. Думаю, Рай Стросс и был тем мужчиной в лыжной маске.

– Да.

– Он тебя потом видел. Через много лет. Я про Иэна Корнуэлла. Ты выступала в ток-шоу «Сегодня», рекламируя свою «Абеону».

– Когда я встречалась с Иэном, у меня были длинные волосы. Целых три месяца красилась под блондинку. После кражи я коротко подстриглась и с тех пор ношу короткие прически.

– Корнуэлл до сих пор не уверен, действительно ли он видел свою Белинду. Но даже если бы он был уверен на все сто, что он сможет доказать?

– Вот именно.

– И ты ничего не сказала отцу о краже?

– Нет. К тому времени я уже знала, что Райкер – это Рай Стросс. Он признался. Мы сблизились. Мы даже сделали одинаковые татуировки.

Она поворачивается боком и приподнимает край топика, показывая татуировку: бабочку Tisiphone abeona, которую я видел на фотографиях трупа Рая Стросса.

– А что символизирует эта бабочка?

– Понятия не имею. Это была целиком затея Рая. Он разглагольствовал про богиню Абеону, спасающую молодых. Рай всегда чем-нибудь страстно увлекался. В молодости не понимаешь, насколько тонка грань между яркой личностью и безумцем. Но планирование и осуществление кражи было… – Ее губы растягиваются в улыбке. – Вин, это был такой кайф. Только подумай. Мы беспрепятственно вынесли два шедевра. Это было самым лучшим событием в моей жизни.