– И ты решил проверить?

– Да.

– Но ничего не нашел.

Я вздыхаю:

– Дорогая сестричка, нам обязательно играть в эту игру? Да, негативы исчезли. Ты их вытащила. Однако я заметил липкие следы на подрамнике. Скорее всего, от скотча. В картине Вермеера конверт с негативами был прикреплен скотчем к подрамнику. Разумно предположить, что таким же способом негативы крепились и здесь.

Она закрывает глаза и запрокидывает голову. Вижу, как она судорожно сглатывает. Интересно, слезы будут? Пожалуй, здесь мне следовало произнести несколько слов утешения, но я сомневаюсь, что сейчас они помогут.

– Патриша, мы можем перескочить через твои попытки все отрицать и сразу двинуться дальше?

Она резко открывает глаза:

– Чего ты хочешь?

– Ты могла бы рассказать, как все было на самом деле.

– Всю историю целиком? – Она качает головой. – Я даже не знаю, с чего начать.

– Может, с того, как твой отец в Нью-Йорке подружился с Раем Строссом.

– Ты знаешь об этом?

– Знаю. А еще я знаю о «Шестерке с Джейн-стрит».

– Вау! – восклицает Патриша. – Я потрясена. – (Я жду.) – Он появился у нас не сразу. С вечера их… выступления прошло много лет. Он приезжал к нам из Нью-Йорка. В смысле, Рай. Отец представил его как дядю Райкера. Сказал, что дядя Райкер служит в ФБР, поэтому мне нельзя никому о нем рассказывать. Думаю, когда я впервые его увидела, мне было лет пятнадцать. Он вызвал у меня интерес… Понимаешь, он был очень привлекательным и каким-то сверхъестественно харизматичным. Но мне, повторяю, было пятнадцать. Ничего не произошло. Никаких поползновений с его стороны. Я уже потом поняла, что Рай периодически приезжал к моему отцу за деньгами или перекантоваться…

Патриша замолкает и качает головой:

– Не знаю, о чем тут еще рассказывать.

– А ты перескочи дальше, – предлагаю я.

– Куда?

– В тот день, когда вы с Раем Строссом решили украсть картины.