Проследив за тем, как миниатюрный самолет подъезжает к ангарам и после короткой паузы занимает удобное для взлета положение, Бэзил одобрительно кивнул. Кто бы ни прилетел на этой машине, он намерен поскорее вернуться.

Уже преодолевший проволочное ограждение Бэзил залег метрах в трехстах от самолета, за которым в пятидесяти метрах стояли четыре ангара. Оберст Шолль сказал ему, что охрана аэродрома ослаблена: многие солдаты едут на русский фронт, чтобы своими бренными телами подпитать пламя войны. Правда, остались сторожевые собаки, но одна умерла от пищевого отравления, а другая, совсем дряхлая, едва шевелится – опять же, спасибо Шоллю за полезную информацию. Охрана НЯГ-9 – не более чем иллюзия; весь персонал базы ночных истребителей, не занятый непосредственно в обслуживании машин, отправлен на восток, где готовится нечто очень серьезное.

В ангарах проглядывали рельефные очертания крупных боевых машин – фонари открыты, носы задраны, хвосты опущены, наклон – пятнадцать градусов; под фюзеляжем – два колеса; короткие стойки шасси отходили от гондол двигателей, смонтированных на широких крыльях. На носу исполина угнездились настоящие оленьи рога – радарная антенна для наведения самолета на стаи бомбардировщиков, летающих на высоте 7600 метров.

Все машины имели хорошо различимую издали эмблему – черный крест люфтваффе. Металлические тупые носы лоснились в свете аэродромных огней, пока их не отключили с вышки командно-диспетчерского пункта после полной остановки «шторьха».

Бэзил пристально наблюдал за происходящим. На землю спустились двое. Один – в летном кожаном шлеме, но не в форменной куртке, а в мешковатом цивильном плаще, похоже годами не знавшем чистки и глажки. Это пилот; шлем он бросил в кабину вместе с головными телефонами и нахлобучил фетровую шляпу – приобретенную, похоже, вместе с плащом и такую мятую, словно хозяин привык запихивать ее в карман.

Куда больше Бэзила заинтересовал гость номер два. Эсэсовец до мозга костей, воплощение мрачного стиля и еще более мрачной угрозы. Сапоги, галифе, щегольской китель с узким воротом, черная фуражка с мертвой головой между серебряным рантом и вздернутой тульей… Как же плохо все это сочеталось с ним самим, напрочь лишенным грации и изящества! Этот свиноподобный тип, в отличие от своего спутника, сомлел в полете и поэтому неуклюже расхаживал, размахивая руками, чтобы прогнать вялость из тела и разума.

Из темноты вынырнул штабной «мерседес». Водитель в форме люфтваффе выскочил из машины, отрывисто козырнул, не пожав руку прибывшим, что выдавало его подчиненный статус, и подобострастно распахнул перед ними заднюю дверцу.