Курс на запад, дроссель полностью открыт, скорость сто семьдесят пять километров в час – очень скоро впереди покажется НЯГ-9. «Шторьх» – великолепная машина, легкая и надежная. Ей самой хочется летать, не то что аэропланам Великой мировой войны, слишком громоздким и маломощным, – этим, похоже, куда больше хотелось разбиться. Какого труда стоило удерживать их в воздухе! А «шторьх» мог бы целые сутки не приземляться, если бы позволял объем топливного бака.

В полуоткрытое плексигласовое окно врывался студеный воздух. Пилот и пассажир мерзли; разговаривать не хотелось. Впрочем, последнее Махта вполне устраивало – сосредоточившись на управлении, он наслаждался полетом. Любовь к небу не угасла в нем за годы, прошедшие с той войны.

Внизу стелились французские поля и леса – не сказать, что совсем темно, но детали ландшафта неразличимы. Это не имеет значения, опытного пилота приборы не подведут. Часы подсказали, что самолет входит в авиапространство НЯГ-9. Махт взял гарнитуру рации, несколько раз щелкнул тангентой и произнес:

– «Антон», «Антон», это «Берта-девять-девять», как слышите?

В головных телефонах раздался треск, затем голос:

– «Берта-девять-девять», это «Антон». Слышу и пеленгую. Слегка отклоняетесь к юго-западу, примите на несколько градусов севернее.

– Отлично. Спасибо, «Антон».

– Когда услышу вас над головой, подсвечу полосу.

– Хорошо, хорошо. Еще раз спасибо, «Антон».

Махт скорректировал курс и спустя минуту был вознагражден вспыхнувшей на земле узкой буквой «V». Еще через несколько секунд между ее крыльями в темноте прочертилась длинная линия посадочной полосы. Он понемногу опустил дроссель, услышал, как упали обороты двигателя, увидел, как скорость снижается до семидесяти пяти, потом до шестидесяти пяти, мягким нажатием на ручку управления наклонил самолет вниз, вошел в освещенный клин и увидел траву по бокам широкой гудронированной взлетно-посадочной полосы, проложенной с расчетом на большие двухмоторные Ме-110. Затем убавил подачу топлива еще больше и приземлился; тряска при этом была едва ощутима.

Очень скоро вес одержал верх над инерцией движения, и машина застыла бы как вкопанная, если бы пилот не прибавил газу и не повел ее дальше со скоростью такси. Различив прямо по курсу кривые крыши ангаров, Махт направился к ним. Вот и широкая стояночная площадка, а за ней – четыре арочные конструкции, где содержатся и обслуживаются перед вылетом истребители. На площадке Махт предусмотрительно развернул «шторьх» носом к полосе и выключил двигатель. Замер винт, прекратилась вибрация корпуса.