«Теперь все другое», — говорю я себе. Наверное, прежде я была мертва. А теперь она коснулась меня и возродила к жизни — проникла сквозь все телесное и выпустила меня, настоящую, на волю. «Все другое». Я еще помню ее прикосновение. Как бедра ее скользили по моим. Представляю, как она посмотрит на меня, когда проснется. Думаю: «А я ей скажу тогда: «Я хотела тебя обмануть. Но теперь не могу. У Ричарда был свой план. А мы сделаем его нашим». Я уверена, мы сможем обернуть его в свою пользу — или же вовсе от него откажемся. Нужно только сбежать из «Терновника» — и она мне поможет, она же воровка и сообразительная. Мы продумаем побег в Лондон, раздобудем денег...»

И я прикидываю, рассчитываю, а она лежит рядом, уткнувшись лицом в мою ладонь. Сердце мое радостно бьется — я уже представляю, как мы заживем с ней в Лондоне вдвоем. Потом я засыпаю. И во сне, наверное, отодвигаюсь от нее — а может, это она отодвигается и на рассвете встает и уходит к себе, — потому что, открыв глаза, я ее не вижу рядом, постель остыла. Я слышу, как она возится в своей горнице, плещет водой. Поднимаюсь над подушкой — сорочка зияет на груди: это она ночью развязала тесемки. Сгибаю колени: бедра мои изнутри еще влажны от ее касаний.

«Жемчужинка», — сказала она. И вот она входит и встречается со мной глазами. Сердце мое готово выпрыгнуть из груди. Она отворачивается.

Сперва я думаю, ей неловко. Думаю, что она робеет и стесняется. Она молча ходит по комнате, достает нижнее белье и платье. Я встаю — теперь она может вымыть меня и одеть. «Ну теперь-то она заговорит», — надеюсь. Но ничего подобного. И когда она замечает красное пятно на моей груди — там, где она целовала, мокрые потеки на бедрах, мне кажется, она вздрагивает. И тут мне становится по-настоящему страшно. Она приглашает меня к зеркалу. Я разглядываю ее отражение. В зеркале она совсем другая, черты ее искажены. Укладывая мне волосы, смотрит лишь на свои дрожащие руки. «Ей стыдно», — доходит до меня.

И тогда я решаюсь заговорить.

— Я сегодня так крепко спала, — говорю я как бы между прочим. — Правда?

Взмах ресниц.

— Да, — отвечает она, — и не видели снов.

— Один только видела, — продолжаю я. — Но это был хороший сон... Это был сон и про вас, Сью...

Она зарделась, и я будто вновь ощутила ее горячие влажные губы, ее поцелуи, ее касания. Я ведь хотела ее обмануть. Но теперь не могу. «Я не та, за кого вы меня принимаете, — скажу я. — Вам кажется, я хорошая. А я плохая. Но рядом с вами постараюсь быть лучше. Это был его замысел. А мы придумаем свой...»