– Григорий.
– Дорогой мой Рун. – Распутин склонил свою квадратную голову в сторону Эрин и Джордана. – У тебя новые спутники.
– Да, – подтвердил Корца, но не стал представлять их.
– Ты, как всегда, толково выбираешь место встречи. – Григорий жестом своей крепкой руки указал на насыпи по обеим сторонам дорожки. – Я мог бы убить вас в любом месте, но только не здесь. Не среди костей полумиллиона моих соотечественников.
Джордан завертел головой, словно пытался увидеть кости, о которых только что упомянул Распутин.
– Он, похоже, не сказал вам, где вы сейчас находитесь? – Григорий прищелкнул языком. – Ты всегда был негодным хозяином, падре Корца. Вы сейчас находитесь на Пискаревском мемориальном кладбище. Оно увековечивает память о тех, кто умер во время блокады Ленинграда. Эти насыпи, которые вы видите перед собой, – массовые захоронения, или, иначе говоря, братские могилы. Точное число таких захоронений – сто восемьдесят шесть.
Эрин, пораженная ужасом, смотрела на ряды этих заросших травой и стоящих впритык друг к другу холмиков.
– В них покоятся кости полумиллиона русских. Четыреста двадцать тысяч из них были мирными жителями. Они умерли в те годы, когда нацисты окружали наш город. Когда мы сражались и молили о помощи. Но помощь так и не пришла, верно, Рун?
Корца не сказал ничего. Скажи он хоть что-то, это раздуло бы пламя дремавшего в душе Григория неуемного буйства.
– Эта нескончаемая бойня продолжалась четыре года. А разве хоть одна из этих могил потревожила сознание вашего кардинала?
– Я вам соболезную, – сказала Эрин. – Сочувствую вашим утратам.
– Даже этот ребенок может выразить свое сочувствие, Рун. Смотри! – Григорий, вытянув руку назад, указал на стоящую у входа на кладбище машину. – Давай отвезем твоих спутников куда-нибудь от этого холода? Я же вижу, как они страдают под этим колючим ветром.
Рун быстрым взглядом оглядел Эрин и Джордана. Они и вправду выглядели почти окоченевшими. Он имел так мало дел с людьми, что часто забывал об их слабостях.
– Ты гарантируешь нашу безопасность?
– В такой же степени, в какой ты гарантируешь мою. – Порыв ветра бросил на белое лицо Григория черную прядь его волос. – Ты должен понимать, что сейчас время вашей смерти назначаю я.
Джордан обхватил рукой плечи Эрин. Она не склонилась к его плечу, но и не отодвинулась от него. Глядя на Руна и Распутина, Стоун чувствовал возникшую между ними напряженность, причиной которой могла быть старая вражда, к которой примешивалось уважение, испытываемое ими по отношению друг к другу, а может быть, даже и дружба, возникшая благодаря участию в каких-то неблаговидных делах. Однако свой вопрос он сумел задать игривым тоном: