– Ну что, Рун, – спросил Джордан, становясь по правую руку от падре. – Зачем мы здесь? Зачем мы пришли в этот промерзший парк?

Эрин подошла к Руну с другой стороны, чтобы услышать его ответ. До этого он сказал им лишь то, что они направляются в Санкт-Петербург, потому что русские войска после войны, должно быть, доставили Книгу в этот город. Эрин эта мысль тоже приходила в голову, когда она увидела в бункере мертвого русского солдата и услышала, как Надия прочитала бумаги, написанные кириллицей. Солдат ведь прибыл из этого города.

Эрин также помнила, что у этого солдата оставались жена и ребенок – дочь, которая, возможно, еще жива, проживает в Санкт-Петербурге и даже не подозревает, что каким-то иностранцам известно о смерти ее отца больше, чем ей самой.

Эрин была рада, что отдала тогда Надие эти письма из бункера и попросила передать их брату Леопольду. Может быть, их усилия хотя бы в малой степени успокоят душу этой женщины.

– Рун, – не отступала от него Эрин, желая узнать больше, ведь она заслуживала того, чтобы знать больше.

Падре остановился и посмотрел за присыпанное снегом земляное ограждение, дороги туда, где стояла редкая поросль тощих деревьев. Ветер шевелил еще оставшиеся на ветвях упрямые листья.

– Мы пришли сюда для того, чтобы попросить разрешения искать Книгу на русской земле.

– А зачем? – удивился Джордан. – Я думал, что сангвинисты не просят разрешений.

Бесстрастное, ничего не выражающее лицо Руна и на этот раз не выдало никаких эмоций, однако Эрин почувствовала исходивший от него страх. Она и вообразить себе не могла, что может существовать нечто такое, что может напугать Руна.

– Санкт-Петербург – это не наша территория, – несколько загадочно произнес он.

– А чья же тогда? – не унимался Джордан. – После падения Берлинской стены католическая церковь снова присутствует здесь.

Эрин, засунув руки поглубже в холодные карманы, устремила взгляд на конец дорожки, где стояла большая бронзовая статуя женщины в широкой юбке, держащей в поднятой руке какой-то предмет. Эрин прищурилась, но все равно не поняла, кем была женщина, которую изображала статуя. Она осмотрелась вокруг. Прежде она приняла это место за городской парк, но какой-то дух печали пропитывал окружающий это место воздух. Эрин даже не могла представить себе играющих здесь детей.

– Этой землей правит Витандус, – ответил Рун на вопрос Джордана и дотронулся до кожаного цилиндра, свешивающегося с его плеча, словно убеждаясь в том, что эта драгоценная вещь не потеряна. – А он не отличается любовью к церкви. Когда он придет, ничего не рассказывайте ему ни о нашей миссии, ни о себе.