Вдохнув, падре набрал полные легкие холодного воздуха. Он ощутил запах свежевыпавшего снега, покрытого им ковра из побитых морозом листьев и едва заметный запах давней смерти.

Россия.

Такого запаха он не ощущал уже, наверное, лет сто.

Джордан между тем осматривал парк, проявляя повышенное внимание, – он, похоже, чувствовал такую же озабоченность, как и Рун.

Корца смотрел в ту же сторону, что и Джордан. Взгляд сержанта задержался на темных стволах деревьев, низкой каменной стене, на цоколе, поддерживающем статую, – иными словами, на всех местах, где могли укрыться враги. Руну нравились проявляемые Джорданом настороженность и подозрительность – две наиболее важные и необходимые здесь, на русской земле, особенности. Но их противник еще не появился. Так что в течение нескольких следующих минут они еще могли чувствовать себя в безопасности.

Троица остановилась перед темной зловещей статуей женщины, смотрящей куда-то вдаль и держащей в руках венок в память о погибших гражданах Санкт-Петербурга: символ скорбящей Родины-матери.

Джордан подышал на ладони, чтобы хоть как-то согреть их, – этот жест подтвердил то, что он человек и что внутри у него идет процесс остывания.

– Я думал, что Распутин помер еще во время Первой мировой войны, – сказал он, посмотрев на Руна.

Ответила ему Эрин:

– Он был убит. Его отравили цианидом, всадили в него четыре пули, били дубинкой, потом завернули в ковер и бросили в Неву, где он, как полагают, утонул.

– А выходит, этот парень все-таки выжил, – не без сарказма сказал Джордан. – Мне он кажется стригоем.

Эрин отрицательно покачала головой.

– Есть множество его фотографий, сделанных при дневном свете.

Рун пытался сосредоточиться, не обращая внимания на их нескончаемый разговор. Он слышал, как какое-то существо возилось среди деревьев в нескольких ярдах от них. Но это была всего лишь мышь-полевка, отыскивающая зернышки до того, как зима погребет все под снегом. Он надеялся, что мышке повезет найти хоть что-то.

– Так где же он? – нетерпеливо спросил Джордан.

Рун вздохнул, понимая, что только его ответы могут заставить их умолкнуть.

– Григорий когда-то был сангвинистом. В течение многих лет он, Пирс и я образовывали триаду, но это было до того, как он был лишен духовного сана.

Джордан нахмурился, сосредоточенно обдумывая только что услышанное.

– Выходит, ваш Орден лишил этого парня духовного сана, а затем еще и подверг его наказанию, изгнав навечно?

– Орден Витандуса, – напомнила ему Эрин.