– Опишите мне снова Книгу. – Кардинал прикрыл веками глаза и сцепил пальцы рук.
– Лучше я нарисую вам, как она выглядит, – предложила Эрин и жестом попросила дать ей карандаш и бумагу.
Кивнув, кардинал протянул ей несколько листов почтовой бумаги с папским вензелем и карандаш. Сразу же приступив к рисованию, она изобразила общий вид книги сверху.
– Это свинцовый блок размером примерно с Библию Гутенберга[86], – поясняла Эрин, торопливо рисуя странное изображение, выгравированное на верхней плоскости: скелет и человек, обнимающие друг друга и связанные плетеной веревкой, рядом с которыми были углубления, похожие на чернильницу и греческие буквы.
–
– А вот я в этом не уверена.
Эрин до смерти не хотелось начинать спор, но что-то подсказывало ей, что кардинал ошибается.
– Нет, это именно так!
– Но ведь альфа и омега – это также первая и последняя буквы греческого алфавита. – Какие-то смутные ассоциации возникли в закоулках ее мозга. –
Когда она, дорисовав эскиз, посмотрела на него, то ясно почувствовала: что-то в этом рисунке все-таки будоражит ее… но что? И вдруг она поняла, что именно. Холодная уверенность накатила на нее, словно волна. Она же видела подобный рисунок, изображенный на всех книгах в Апостольском дворце. Этот культовый символ присутствовал здесь повсюду – даже вверху листа почтовой бумаги, который она держала в руке. Эрин обвела всех присутствующих взглядом своих широко раскрытых глаз.
– Я думаю…
И в этот момент с грохотом, от которого Эрин вздрогнула, распахнулась дверь и в комнату ввалился швейцарский гвардеец. По его виду было ясно, что он долго бежал – щеки его пылали, он был в панике.
– Ваше Высокопреосвященство, кто-то проник в папскую усыпальницу в некрополе!
Эрин, обернувшись, встретилась глазами с гвардейцем.
– И они что-то сделали с костями святого Петра, верно?
Он в крайнем удивлении отступил на шаг назад.