Владимир убирал инструменты. Одетта налила себе выпить.

— Глоток водки, малыш? Тебе пойдет на пользу. Она легла?

— Да.

Владимир тоже взял стакан и что-то произнес по-немецки. Одетта нахмурилась.

— Что он говорит? — спросил Дутр.

Одетта пожала плечами:

— Что эта история с веревкой ему непонятна.

— Как это?

— Дело в том, — снова заговорила Одетта, — что… Но зачем все время думать, все время задаваться вопросами? Она умерла, умерла…

Поставив стакан на стол, Владимир что-то пробормотал сквозь зубы.

— Что? — крикнул Дутр. — Говори. Объяснись!

— Он говорит, что веревка не сама по себе пришла, чтобы удушить ее, — перевела Одетта.

Они молча смотрели друг на друга.

— Что он еще вбил себе в голову? — спросил Дутр.

— Лучше нам пойти спать, — оборвала его Одетта. — Спокойной ночи!

Они разошлись. Владимир исчез в грузовичке. Одетта закрыла дверь своего фургона. Дутр предпочел постель из сосновых иголок, тонких и гибких, и лег на спину. Неслышно, как вор, приближался день.

Глава 8

Глава 8

Представление еще не кончилось, но Одетта знала, что это провал. Ничего не получалось. Пьер слишком усердствовал. Грета была чересчур рассеянна. Спектакль затянули. Пресыщенные зрители едва аплодировали. Они не скрывали разочарования. Карты, шарики, волшебные шляпы — да, все это им давно известно. Любой ярмарочный фигляр на рыночной площади делает такие трюки. И почему эта блондинка, Аннегрет, о которой столько трубили газеты, больше не раздваивается? Ведь они шли именно на это…

За кулисами Дутр успел переброситься парой слов с Одеттой.