– «Чтобы эта сука не смогла отвертеться от обвинения в убийстве» – так вы сказали? Вы случайно не Вики Гаудман имели в виду?

О Боже!

– Думаю, нам стоит поговорить с полицией, не так ли?

– Отвали!

Вдруг мелькает что-то блестящее. В маминой руке появляется нож.

– Не надо!

– Полиция! – кричит мужчина, хватая ее за запястье. Нож падает на землю.

– Скарлет! – вопит мама. – Помоги мне!

Но на этот раз я уже ничего не могу поделать.

Глава 59 Вики

Глава 59

Вики

Мне хорошо известно, что со мной будет дальше. Меня вернут в тюрьму, где я находилась в предварительном заключении, и там я буду дожидаться, когда приговор вступит в силу. Потом, спустя несколько дней или, возможно, недель меня переведут в другую тюрьму – предназначенную для пожизненно осужденных.

Жизнь на свободе. Как много это значит. Если вы никогда не были в тюрьме, вы воспринимаете все как само собой разумеющееся. Возможность дышать свежим воздухом. Прогуляться по улице. Зайти в магазин. Выпить чего-нибудь. Почитать книгу в приятной тишине. Заниматься любовью…

Однако мой приговор означает, что у меня никогда больше не будет ничего этого – по крайней мере, очень долгое время. У меня не будет шанса встретить своего мужчину, если такой человек где-то существует. У меня уже не будет нормальной жизни. Впрочем, с моей эпилепсией это и так было очень проблематично. И хуже всего то, что мне придется всегда нести это бремя – осознание того, что я забрала чужую жизнь.

Чем больше я об этом думаю, тем меньше у меня остается уверенности в том, что именно произошло после того, как я оттолкнула Таню и она упала.

– Распишитесь здесь, пожалуйста, – говорит мне надзиратель.

Мы находимся в так называемом приемнике, через который должны проходить все заключенные, когда их увозят или привозят. Меня обыскивают – на случай, если мне вдруг удалось каким-то фантастическим образом спрятать опасное оружие или запрещенное вещество во время пребывания в суде или по дороге обратно.

Потом меня приводят в камеру. Другую – не ту, где я обитала раньше.

– Ваша сокамерница не захотела сидеть вместе с пожизненно осужденной – тем более, бывшей начальницей тюрьмы, – сквозь зубы произносит надзирательница. – И никто не захотел. Так что вы теперь в одиночке.