Они была ни в лодке, ни в автомобиле, ехала на лифте; мать узнавала даже касание кожаного дивана, стонали стальные тросы, пианино играло Шопена. Проснулась она уже возле дома.

Они уселись на кухне, а весь мир был то резким, то размытым.

Блейк положил перед мамой листок и сказал, что оставляет с этим ее одну, сам он ото всего откажется.

На листочке был адрес в Роквилле, по которому проживал Едунов.

О моем имени (2)

Мне всегда хотелось знать, почему меня зовут Дастином.

Когда я был моложе, то объяснял это различными путями, в частности, таким вот: мать меня ненавидит, своим существованием я разрушил ее жизнь, вот она и припечатала мне имя словно клеймо.

Клара, когда я ей представился, чуяла издевку, даже подозревала, что у меня есть еще одна девушка, вот я и пользуюсь таким странным именем.

С недавнего времени, когда я начал записывать всю эту историю, то предчувствовал какую-то истинную тайну, некий искусный секрет. Мое имя, тот самый катализатор издевок и бешенства, должно было представлять часть большего целого, шпионский фрагмент головоломки, остроумную частичку более серьезного творения. Его породило сопротивление матери и отцовская хитрость.

Поначалу мама не осознавала, что беременна, сама себе объясняла, что просто спутала дни. Врач вывел ее из заблуждений, показав на новехоньком аппарате УЗИ нечто, что должно было стать мною.

Сбитая с толку мама, более, чем мной, интересовалась, как действует эта новая технология и допытывалась даже о ее пригодности использования в стоматологии.

- Ко мне вернулось хорошее настроение, пускай и ненадолго, - вспоминает она, уже с обритой головой, в палате, где мы ожидаем операции.

В общем, она поехала к Клаусу, встретилась с Никсоном, написала эти свои заметки, и когда встала на дожде перед Фирмой, пузо своей величиной кричало о сочувствии. У матери болели икры и поясница. Но она не оперлась об ограду, не присела, именно такая она и есть: если бы могла, разрезала бы себе голову и выскребла опухоль ложечкой.

Клара названивает, через минутку отвечу.

Могла бы этого и не делать: она же знает, где я и чем занимаюсь. Я обещал ей обратиться к тому психиатру, завтра пойду, честное слово.

Мать ненавидела врачей, их сонную неприязнь, а еще взгляды матерей, которые вместе с мужьями вылезали из автомобилей, поставленных перед клиникой, каждая с прической а-ля итальянское мороженное, тоже с пузами, с одним говнюком, которого тащила за руку, а вторым на плече.

- Я немного пострадала разумом, понимаешь? Со мной разговаривали деревья, на небе гонялись друг за дружкой странные огни; я купила металлоискатель, такой, с помощью которого ищут монеты на пляже, потому что опасалась, что в письмах будет бомба, а к тому же я еще занялась поисками Едунова.