– Ой, смотрите, – сказал Бенедикт. – Кажется, мой пикап вернулся.

Они выехали на вершину холма, с которого начинался спуск в Три Сосны. Светились окна, за стеклами в бистро двигались фигуры.

Свет фар их машины вырвал из темноты снежный вихрь, осевший на землю, а потом свет прошелся по окружающему лесу, и они увидели, что деревья попеременно то темные, то яркие из-за снега на ветвях.

Арман знал: во всех домах, включая и его собственный, топятся печи. Но прежде чем ему сесть перед камином рядом с Рейн-Мари у себя в доме, он должен был сделать кое-что.

Бенедикт остановился перед своим пикапом и пошел посмотреть новые покрышки.

– Отличные шины, – сказал он. – Лучшие. Вы уверены, что я смогу за них заплатить?

– Уверен, – ответил Гамаш.

Бенедикт накрутил хвост своей шапочки на шею, остаток набросил на плечо, огляделся.

– Мне будет не хватать всего этого. Что случилось?

Арман смотрел на него взглядом, от которого Бенедикту стало не по себе.

Изабель сидела, уставившись в экран своего ноутбука.

Ее муж уже приехал домой, дети вернулись, наигравшись на воздухе, в доме наступил ад кромешный.

Но она сидела за кухонным столом в своем собственном маленьком пузыре, где стояла полная тишина, в которой не было никого, кроме нее и Кейти Берк.

«Значит, вот кто ты», – прошептала Лакост и потянулась за телефоном. Тем временем дети гонялись друг за другом, лаяла собака, а ее муж призывал детей помыть руки перед обедом.

Жан Ги Бовуар положил скрещенные ноги на столик. На коленях он держал перед собой папку. Информация по Киндеротам, Бернару Шафферу и Энтони Баумгартнеру, которую передала ему секретарь мадам Огилви.

Он медленно опустил папку и уставился на собственное отражение в окне. Потом со стуком сбросил ноги со столика, пробормотал: «Попался» – и потянулся к телефону.

Бенедикт взял ключи от своей машины у мадам Гамаш, искренне и многословно поблагодарил ее за гостеприимство.