Это был его молодой хозяин.

Инстинкт, при сильных душевных потрясениях заменяющий человеку волю, привел юношу после безрассудного побега на то самое место, где он обычно встречался с Дианой, туда, где он когда-то впервые почувствовал себя счастливым.

Жан нагнулся и тронул его за руку, думая, что маркиз без сознания.

Норберт с диким воплем вскочил на ноги, словно слуга коснулся его раскаленным железом. Юноше почудилось, что на него легла рука вершителя правосудия Божьего.

— Успокойтесь, господин мой: это я, Жан.

— Что тебе нужно?

— Я искал вас, чтобы уговорить вернуться в замок.

— Вернуться в замок?!

Норберт подался назад.

— Я умоляю вас сделать это немедленно.

— Хорошо… Но только не сейчас!

— Нет, хозяин. Ваше отсутствие в такую минуту будет непонятно. Начнутся лишние разговоры, поиски… Ваше место — у постели отца.

— Ни за что!… Нет!… Никогда!…

Не тратя больше слов, Жан взял молодого человека за руку и повел домой.

Норберт не оказывал ни малейшего сопротивления. Он шатался, как пьяный, и спотыкался о каждый камень. Только твердая рука слуги удерживала его от падений.

Верный Жан провел юношу через двор замка и по лестнице. Только у самой двери отцовской спальни Норберт неожиданно остановился и попробовал освободиться.

— Я не хочу… Не хочу… — повторял он, отбиваясь.

Жан крепко взял его за руку и раздельно, внятно проговорил:

— Вы пойдете туда и будете рядом с отцом, пока его судьба не решится. Только так вы сможете спасти честь вашего имени.

Норберт перестал упираться. Он вошел в распахнутую слугой дверь и медленным шагом осужденного, поднимающегося на эшафот, приблизился к ложу отца. Затем опустился на колени и заплакал, держась за похолодевшую руку герцога.