А надо сказать, что с некоторых пор платить им стали так хорошо, что никто уже об увольнении по идейным соображениям не помышлял, по неидейным – тем паче. В том числе Ада Васильевна, хотя ей, конечно, претило вкалывать, не покладая бдительности, на какого-то там дядю, вместо того чтобы на родное государство.

И опять Ада Васильевна была вынуждена обиду свою проглотить из, стыдно сказать, низких материальных соображений. Потому как, поддайся она праведным чувствам, не поступись классовым сознанием, кто бы оплатил учебу старшенькой в Экономическом Колледже? Извините, но на грошовые алименты ее бывшего мужа, сбежавшего за длинным тугриком в какой-то Богом забытый Непал, нынче в Южноморске и недели не прожить – так, чтобы не хуже чем у людей…

В общем, пришлось бедной Аде Васильевне новую специальность осваивать, именно ту, что у нее в трудовой книжке значилась: помогать начальнику смены с толком руководить горничными, посыльными да лифтовыми; о непорядках докладывать, упущения примечать, дисциплину труда на высоком уровне международного сервиса поддерживать. Но старая закваска есть старая закваска, никуда она не делась, все навыки вот они, тут, возле души, рядом с сердцем обретаются. Хотела Ада Васильевна того или не хотела, но она автоматически отмечала все нарушения старорежимных порядков: и кто кого к себе привел, и сколько часов сверх положенного там остался, и в каком номере после одиннадцати вечера шумели по пьяному делу, и где запрещенными электроприборами втихаря пользовались, и так далее, и тому подобное… С девушками по вызову она еще как-то мирилась – скрепя сердце, стиснув зубы и обязательно убедившись в наличии у этих шлюх свидетельства об окончании курсов сексуального обслуживания населения. Но вот с тем, когда мужик мужика к себе водит, ее высоконравственная натура мириться наотрез отказывалась, и таким постояльцам она как могла, так и вредила. То неурочным телефонным звонком от греха содомского отвлечет, то, перевернув табличку с наглой просьбой «не беспокоить», горничную в номер под предлогом уборки кайф их мерзопакостный сглазить направит… Одним словом, спуску она этой публике не давала, чистоту гетеросексуальных нравов в постояльческих массах в меру сил и возможностей блюла. Вот и сейчас Ада Васильевна, следуя по своим делам коридором седьмого этажа, краем бдительного ока заметила, как трое приличного вида молодых людей – строго одетые, коротко стриженные, без серег в ушах, без помады на губах, – зашли в номер, занимаемый одним парнем, как к себе домой. Ада Васильевна от такого нахальства аж взопрела. Ну ни на кого, блин, нельзя положиться! А еще в костюмчиках с галстучками – интеллигенты вшивые, пидарасы пассивные! Ну, нет, фуюшки, она этого так не оставит. Чтобы в ее смену всякая прилизанная шелупонь извращенческие групповухи устраивала у нее под носом – никогда!