Михаил тем временем разделся, прошел в ванную и теперь, стоя под душем, напевал вполголоса что-то про шари-вари, немилосердно фальшивя. Вадим Петрович слушал, морщился и молил Бога, чтобы супруги сегодня не ограничились пожеланиями спокойной ночи, ибо тогда его план двойной мести потерял бы три четверти своей сладости. И Бог услышал его мольбу…

– Не притворяйся, Михаил, – строго сказала женщина за стеной. И Вадим Петрович с большой неприязнью мысленно представил ее рот. Известно, что рты у женщин бывают трагические, драматические, клинические и скандальные (последним следует официально запретить есть прилюдно бананы). Но если судить по голосу, рот этой женщины должен был представлять собой что-то невиданное, – какую-то жуткую акустическую щель для злопыхательских звуков. На какой-то миг (мизерную часть прекрасного мгновения) Вадим Петрович даже проникся сочувствием к Михаилу, однако быстро спохватился и немедленно изгнал из сердца этот атавизм мужской шовинистической солидарности. В самом деле, не менять же свои планы из-за таких пустяков?

– Ты выпил ровно столько, сколько необходимо, чтобы придать соответствующего тонуса сексуальным центрам, – растолковывала меж тем жена мужу некоторые нюансы его душевного расположения. – Так что потрудись привести свой злополучный пенис в функциональное состояние…

Пауза, исполненная безмолвного отчаяния одного из партнеров.

– И ты называешь это эрекцией, Михаил? Постыдился бы Бога!.. Если бы у тебя кто-то был на стороне, то это обстоятельство могло хоть как-то тебя реабилитировать. Но ты клянешься, что у тебя никого нет. Следовательно, я больше не вызываю у тебя сексуального желания. В этой связи возникает закономерный вопрос: стоит ли нам и дальше жить вместе? Зачем друг друга мучить? Мы ведь не мазохисты, надеюсь?

– Ну, Нюшенька, ну, лапонька, – заканючил Михаил, – ты же знаешь, как я тебя люблю!..

– Не только знаю, но и наблюдаю воочию…

– Но он ведь почти стоит!

– И ты называешь это почти?! Да это же гадкий намек на четверть девятого!

– А если его приласкать? – нерешительно предложил муж.

– А чем я, по-твоему, вот уже пять минут усиленно занимаюсь? – возразила жена.

– Можно это сделать и нежнее, – обнаглел Михаил.

– Спасибо, я сыта, – осадила его супруга.

– А может тогда мне… того…

– Не вижу в этом смысла… И вообще, я тебе уже, кажется, говорила, что меня эти гомосексуальные приемчики только раздражают. Завтра сходишь к врачу. А теперь спи, коитус отменяется до лучших времен.

Вадим Петрович утер пот со лба батистовым платочком и посмотрел на пришедшего в себя Вячеслава. Тот сочувственно помотал кляпом: дескать, а что я говорил! Та еще стервозина…