К чести Вадима Петровича необходимо отметить, что присутствия духа он не потерял: прикрываясь тощими статями хозяйки, выхватил из кармана пистолет и упредил негодяя, выстрелив первым. В ответ Негодяев завел глаза под надбровные дуги и стал медленно оседать, разряжая по пути ружье в потолок. Дым, грохот, пыль штукатурки, вопли душевной боли и стоны плотского сладострастия… Вадим Петрович в великом недоумении разглядывает газовое орудие убийства в своей не знающей промаха руке. Забытая жертва сексуального насилия извивается на кровати змеей, шипя и теряясь в догадках: почему ее прямую кишку оставили в покое? и куда подевался этот противный насильник? А никуда он не подевался, просто задумал извлечь из пистолета обойму, чтобы убедиться в коварном притворстве Негодяева, якобы насмерть сраженного газовой пулей. При этом в голове насильника мелькает тоскливое предположение: сейчас очнусь в собственной постели унылым мечтателем, обсмотревшимся ужастиков…

– Все, сука! Киздец тебе, гад! – орет между тем Мишаня, катаясь по полу в приступе бессильной ярости. – Ни хера не получишь… Завтра же кассета с твоими подвигами будет у ментов…

– Да хоть у самого Господа Бога, – пожимает плечами гад, дивясь людской мелочности, а сам тем временем пытается со всей доступной ему основательностью обдумать здравую мысль, периодически беспокоящую его воображение: а не поджечь ли ко всем чертям собачьим этот семейный вертеп? В конце концов, как сказал один выдающийся фисгармонист-чечеточник, уничтожать следы даже пустяшных преступлений есть естественная потребность человеческого организма…

– Эй! – кричат снаружи две луженые глотки. – Что там у вас за стрельба?

Вадим Петрович выглядывает в окно и видит двух полицейских, выглядывающих в свой черед из патрульного автомобиля.

– Да это у нас с женой игра такая: дуэль на газовых пистолетах, – объясняет он служивым. Служивые рогочут, задаются логичным вопросом:

– Сексуальная?

– Социальная, – гасит их веселье Солипсинцев.

– А, – разочарованно тянут копы. – Тогда придется оштрафовать вас на двадцать условных единиц за шум в неурочное время.

Полицейские выписывают квитанцию, шлепают ее на входную дверь и отправляются восвояси. Вадим Петрович с укоризной смотрит на присутствующих. Мишаня отводит глаза в сторону. Его супруга безуспешно пытается дотянуться скованными ручками до искусственного члена, сиротливо торчащего из ее многострадального ануса. Негодяев предусмотрительно не подает признаков жизни, очевидно, собираясь с духом для новых подвигов.

– Ну что, дети бледные сомненья и тревоги, пришла пора колоться. Итак, какую гадость в пару к конскому возбудителю вы мне в трактире подмешали?