– Какой она была днем? Может, злилась на тебя или на Шилу? – Если Дине стало скучно… Я попытался вспомнить, не называла ли она фамилию Джеззера.
– Нет, ей было
– Знаю. Уверен, с ней все в порядке.
– Нет, Мик. Не все. В порядке – это не про нее.
Я оглянулся: чтобы мне не мешать, Ричи прислонился к дверце машины лицом к строительным участкам, засунув руки в карманы.
– Ну ты же понимаешь, о чем я. Наверняка ей просто стало скучно и пошла к друзьям. Утром она объявится и принесет круассаны, чтобы извиниться.
– Это не значит, что у нее все в порядке. Человек, у которого все
– Джери, я знаю. Но сегодня мы это не исправим. Давай пока сосредоточимся на более насущных проблемах, ладно?
За стеной поселка море темнело, неуклонно катилось к ночи; у воды снова пробавлялись мелкие птицы. Джери набрала воздуха и судорожно выдохнула:
– Как же мне это
Эту ноту я слышал уже миллион раз, и в ее голосе, и в своем, – усталость, разочарование и раздражение, смешанные с чистым ужасом. Но сколько бы раз ни повторялась одна и та же канитель, ты никогда не забываешь, что однажды исход, возможно, будет иной: не записка с извинениями и не букет краденых цветов у тебя на пороге, а ночной звонок, беседа с желторотым полицейским, отрабатывающим навыки уведомления родственников, визит в морг Купера для опознания тела.
– Джери, не волнуйся. Мне остался последний допрос, а потом я все утрясу. Если она ждет меня на работе, я тебе сообщу. Продолжай звонить ей на мобильник; если дозвонишься, скажи, пусть придет ко мне в контору, и пришли мне эсэмэску, чтобы я знал. В противном случае я найду ее, как только закончу с делами. Хорошо?
– Да. Хорошо. – Как я собираюсь это сделать, Джери не спросила. Ей нужно было верить, что все просто. И мне тоже. – Конечно, за пару часов с ней ничего не случится.
– Поспи немного. Сегодня Дина побудет у меня, но завтра мне, возможно, придется снова привезти ее к вам.