19

19

Фиона ждала в коридоре – ссутулилась на одном из пластиковых стульев, расставленных вдоль стены, и накручивала на запястья потрепанный полосатый шарф. За ней на много миль вдаль тянулся блестящий зеленый пол коридора.

Когда за моей спиной щелкнула дверь, Фиона вскинула голову:

– Как Дженни? У нее все хорошо?

– Она спит.

Я подтащил еще один стул и сел рядом. Красное пальто пахло холодным воздухом и дымом: Фиона выходила на улицу покурить.

– Мне надо к ней. Она боится просыпаться в пустой палате.

– Когда вы узнали? – спросил я.

Лицо Фионы мгновенно стало непроницаемым.

– Что узнала?

Я мог бы вывести ее на откровенность тысячью хитроумных способов, но ни на один из них у меня не было сил.

– Ваша сестра только что призналась в том, что убила мужа и детей. Я почти уверен, что для вас это не является полной неожиданностью.

Ничто не дрогнуло в ее лице.

– Дженни не в себе из-за обезболивающих. Она понятия не имеет, что говорит.

– Поверьте, мисс Рафферти, она прекрасно понимала, что говорит. Все подробности соответствуют имеющимся уликам.

– Вы на нее надавили. Она в таком состоянии, что ее можно заставить сказать что угодно. Я на вас жалобу подам.

Фиона вымоталась не меньше меня, не смогла даже подпустить суровость в голос.

– Мисс Рафферти, пожалуйста, не надо. Все, что вы сейчас мне говорите, – это не для протокола, я даже не смогу доказать, что мы вообще разговаривали. То же относится и к признанию вашей сестры: с юридической точки зрения его не существует. Я просто пытаюсь положить конец этому ужасу, пока не пострадал кто-то еще.

Фиона вгляделась в мое лицо усталыми воспаленными глазами, пытась сфокусировать взгляд. Из-за резкого освещения ее кожа казалась серой и неровной, сейчас Фиона выглядела старше и болезненнее, чем Дженни. Где-то дальше по коридору безутешно рыдал ребенок, словно его мир только что рухнул.