– Мама с папой знают, что вы здесь?

– Да, папа нам разрешает. Она нам платит, чтобы мы здесь играли. Больше, чем папа дает в неделю на карманные расходы.

– Что у тебя за спиной, Вильгельм?

– Ничего, –  отвечает мальчик треснувшим голосом.

– Ай, да покажи ты ей, –  сдается Дорн.

Мальчик краснеет. Он показывает старое ружье, которое прятал у себя за спиной.

– В нем пули резиновые, –  громко хохочет Дорн, увидев, как Эйр снова вскидывает пистолет. –  Детям синяки никогда не вредили. Они закаляют характер. Я в их возрасте огуречную траву могла щипать на завтрак.

– Бегите домой, –  спокойно говорит Санна девочке. –  Мигом. Мы поговорим обо всем этом с вашими мамой и папой позднее.

Дети выбегают, Дорн провожает их взглядом, склонив голову набок.

– Долбанутая, блин, –  бормочет Эйр.

Дорн облизывает зубы. Взгляд ее перемещается куда-то за голову Эйр и замирает там.

– Тебе никто никогда не говорил, что тебя окружает сияние? –  произносит она. –  Очень особое сияние. Я могла бы нарисовать тебя в темноте.

Эйр напряженно смотрит на Санну.

– Одна девочка совсем недавно покончила с собой, –  обрывает ее Санна. –  На ней была сделанная вами маска.

Выражение лица Дорн меняется. Она поглаживает пальцем губы.

– Девочка-лиса? Я слышала. Инес Будин мне сказала.

– Ее звали Мия Аскар. Мы получили сведения о том, что Хольгер Кранц, который заказывал у вас маски, домогался ее. Вы знали об этом?

Дорн упирается взглядом в журнальный столик и мотает головой.

– Я видела, что Хольгер по-особому смотрит на нее.