– Как там у Джека дела? –  осторожно спрашивает Эйр.

– Он остается в больнице, –  отвечает Санна. –  Ему не очень хорошо, но он стабилен. Бенджамин несколько раз сильно ударил по нему.

Она отыскивает фото из лагеря и кладет на стол.

– Что ж, давай начнем. Алис, наверное, скоро подойдет.

Эйр берет фотографию в руки, потом кладет обратно на стол. Она не знает, как это сказать. Ведь Джек мог знать что-то еще. Интуитивно она понимает, что Санна не согласится на еще один допрос.

– Что это за снимок? –  спрашивает она в итоге.

– Какая-то дешевая любительская фотография.

Эйр внимательно смотрит на нее.

– Слушай, –  она внезапно переводит тему, –  а Джек не мог знать что-то про лагерь? Его мама ведь работала на Кранца. Может, нам следует его опросить?

– Он сейчас в плохом состоянии, –  отрубает Санна. –  Не получится.

– Ладно, –  отвечает Эйр. – И что делать будем?

– Вернемся назад. Проанализируем все с самого начала. Посмотрим, где окажемся.

Она указывает на фото.

– Мия. Семь лет назад.

Эйр вздыхает.

– Надо, блин, чтобы кто-нибудь вернул смертную казнь за причинение вреда детям.

– Прежний священник, –  продолжает Санна, –  Хольгер Кранц. Он, получается, хотел научить детей ценности жизни. Прибавим к этому то, что он сделал с Мией…

– Да, всем на этом снимке досталось, они все наверняка получили какие-то психологические травмы, –  добавляет Эйр.

– И нам нужно разыскать всех, чьи имена у нас на руках, –  Санна указывает на мальчика рядом с Мией. –  Побеседовать с каждым, кто побывал в лагере, кто-то должен знать, кто он такой.

– От Алис что-то новое было?