– Вы же помните все остальные имена, как так может быть, что его вы забыли?

На лице Дорн не движется ни один мускул.

– Жизнь –  это кошмар, –  наконец произносит она тихим голосом и отодвигает от себя снимок. –  Слабые не справляются. Да и никто к этому не стремится. Кто-нибудь мог бы сказать, что мы оказали тем детям услугу. Вы хоть на лису взгляните. Может, было бы лучше, если б она вообще не родилась.

В один скачок Эйр оказывается рядом с Дорн, она поднимает ее с дивана, ухватив за воротник.

– Ах ты психопатка долбаная, –  шипит она.

Санна не успевает отреагировать, она видит, как Дорн улыбается, когда Эйр кричит на нее и откидывает прямо на пол.

– Вот черт… Она мне прямо в глаза плюнула…

Она отирает лицо. По щеке стекает коричневая от снюса слюна.

Дорн неподвижно сидит на полу. Когда Санна ставит ее на ноги, их взгляды встречаются, и лицо Дорн раскалывает мерзкая ухмылка.

Санна передает Дорн полицейским, ожидающим снаружи, потом торопится обратно в дом. На кухне, склонившись над раковиной, стоит Эйр. Из-под крана течет вода, глаза у нее зажмурены. Она промывает их струей теплой воды.

– Ты в порядке?

– Нет, ни хрена я не в порядке, –  раздраженно отвечает Эйр. –  Жжется как фиг знает что… Снюс же едкий?

– Промывай давай, –  отвечает Санна. –  Если не станет лучше, я позвоню в справочную по отравляющим веществам проконсультироваться, а потом, если что, поедем в больницу.

– Можешь найти чистое полотенце?

Санна роется в ящиках и шкафах, но не находит никаких полотенец.

– Пойду поищу в других комнатах, –  говорит она.

Эйр держит воду включенной. Жжение ослабло, и ей становится лучше. Она облегченно вздыхает, зрение еще размыто, но, обернувшись, она довольно хорошо различает картину на стене. Свет на картине зловещий. Эйр моргает, она не может сфокусировать взгляд, прыскает еще воды на глаза и делает новую попытку.

Перед ней охотник. Он еще ребенок, ногой мальчик на картине опирается на оленя с лицом девочки. Над ними в ярком слепящем свете парит худое безликое существо. У него большие меховые крылья, как у летучей мыши, а с шипастых лап свисают порванные цепи.

Это дьявол, и он свободен.