Джемма медленно покачала головой:

– Я не про Глеаду.

И, наконец сообразив проводить ее взгляд своим, Купер обернулся.

Брайан Суини – десятилетний, тощий, с вихрастым светлым чубом и очень, очень несчастный – расположился на пластиковом сиденье вдоль стены. Частный госпиталь снова изменился, на этот раз превратившись в совсем незнакомую Джемме больницу.

– Нет, – беспомощно вырвалось у Купера. – Не надо.

Пальцы Брайана постоянно двигались: он то ковырял ногти, то сжимал свои руки, то до хруста выгибал суставы. Смотрел он при этом только на дверь палаты прямо напротив него. Так продолжалось до тех пор, пока мужчина, сидевший рядом с ним, не положил свою руку поверх его. Брайан остановился и вскинул на него взгляд.

– Все хорошо. – Мужчина сжал его руки. «Это его отец, – вспомнила Джемма. – Мистер Суини. Джонатан? Джеффри? Джеймс, точно. Джеймс». – Но не надо плакать сразу, как зайдешь, хорошо? Он многое пережил. Не нужно заставлять его волноваться.

Брайан кивнул и хотел что-то сказать, но в этот момент в коридоре появился молодой приятный врач; Джемма сделала шаг к стене, чтобы пропустить его, хотя какая-то шальная мыслишка о том, что она может проходить сквозь предметы – наверное, – уговаривала ее встать прямо посредине коридора.

– С ним ведь все в порядке? Нам позвонили, и мы тут же приехали… Жена подъедет позже… – поднялся с места мужчина. Брайан же остался сидеть, вцепившись в кресло.

Доктор мягко улыбнулся:

– Он очнулся вчера, так что сейчас уже в состоянии принимать посетителей. Удивительный случай, – покачал он головой, – как же ему повезло!..

Джемма начала догадываться, что здесь происходит, и, как и Брайан, тоже посмотрела на дверь. Потом на лицо Купера. То, бледное и испуганное, застыло, как гипсовая маска. Он попросил:

– Роген, не нужно.

– Почему? – спросила Джемма, не отвлекаясь взглядом от разворачивающейся истории. – Твоя галерея выглядит не хуже моей.

– Прекратите, – сипло сказал он. – Так нельзя.

– Пойдешь сам или с папой? – тем временем ласково спросил доктор.

Брайан неуверенно поднялся с кресла, и его пальцы снова начали жить собственной жизнью. Действительно, Джеймс не зря сказал про слезы: малец выглядел так, словно готов разрыдаться.

– Иди, – подбодрил его отец. – Ему сейчас нельзя принимать много людей сразу. Я тут подожду.

Доктор положил руку мальчику на плечо, подводя его к двери, и улыбнулся:

– Я не буду заходить, побудьте вдвоем. Ему сейчас очень нужны друзья.