– Кто «он», Джемма?
– Черт возьми, Норман,
– Хорошо, – торопливо сказал Норман, чуть подаваясь назад. – Ладно-ладно. Не кипятись.
Джемма не кипятилась. Она просто… устала, понятно?
Доедали они в молчании – казалось, мозговые штурмы больше ни к чему не приводят. Для Джеммы ситуация теряла очертания: слишком много магического дерьма происходило, чтобы можно было отделить лишнее и выявить суть. Казалось, улики расползались в стороны, стремясь их запутать, – очаг критической аномалии? Сектанты? Купер? Рисунки? Бабка? Что из этого важно? Что из этого просто кажется подозрительным?
Рой вопросов гудел в голове и становился все громче, пока не заполнил комнату. Джемма тяжело набрала полную грудь воздуха – это все проклятая головная боль, вот что это такое, – и поднялась, комкая в руке пустую упаковку от сыра. Норман, уже забравшийся на кровать с ногами и открывший свой блокнот, поднял на нее глаза:
– Ты не ложишься?
Джемма легкомысленно отмахнулась:
– Пойду воздухом подышу.
И прежде чем они начали задавать вопросы, толкнула дверь, ныряя в темноту коридора. «Это всегда темнота, – подумала она, оказываясь в кромешной тьме, только косой квадрат серого света из окон столовой маячил где-то впереди. – Всегда темнота в сраном коридоре». Только обычно в этой темноте прятались обшарпанные углы Фогарти-Мэнор – и, если честно, Джемма сейчас жалела, что в реальности это был всего лишь дом старухи.
Ей нужно было вернуться в поместье. Посмотреть Куперу в глаза. Поймать внутри себя его эмоции – и сжать, потянуть, наматывая на кулак, чтобы увидеть, чт
Вот что нужно было сделать.
Позади скрипнула дверь, и прямоугольник света ярко разрезал темноту, прежде чем быстро исчезнуть.
– Детка.
Джемма не обернулась, спокойным шагом проходя через коридор в столовую.
Никаких «деток», Кэйлуа. Ты наказан.
Выйдя на крыльцо, Джемма выдохнула облако пара: было стыло и влажно. Липкий холод, забравшись под свитер, взбодрил, и голова, казалось, перестала так натужно гудеть.
Дверь за ее плечом открылась, выпуская на улицу массивную тень.