– Ты слышал что-нибудь, когда был в лесу? – тем не менее почему-то сопротивляясь сну, обратилась к Норману Джемма. – Звуки, голоса? – Продолжая перебирать пальцами в воздухе, она спросила: – Какой-нибудь голос говорил с тобой, Норман?
Периферийным зрением она видела, что Норман снова поднял голову. Он задумчиво помолчал – только Норман умел молчать
– Я слышал… Меня кто-то звал. Искал, – поправился он. – Поэтому я просто… прятался.
– Так это были мы. – Потолок был таким темным… Странно, в комнате ведь горит свет. – Мы ведь полночи тебя искали.
– Нет, не вы, – тут же покачал головой Норман. – Я знаю
– Не называй его Киараном. – Джемма наконец уронила руку на живот и прикрыла глаза. – Сделай милость.
В ответ раздалось неуверенное бормотание:
– Прекрати, я ведь просто…
– Я вообще сомневаюсь, что парень доживет до конца предприятия… – «Он умрет». Это Купер сказал? Кто-то ведь это точно сказал… – То, что сейчас мы в одной упряжке, не делает его одним из нас…
Веки стали тяжелыми. Дождь за окном стучал по стеклу: «Тук-тук-тук», но слабо и едва слышно. Странно, он ведь должен был закончиться…
Она слышала, как Норман продолжает корпеть над своим блокнотом, шурша перелистываемыми страницами. Последнее, что Джемма различила, это его шепот: «…Мифологическая традиция… Архетипические корни… Обычай людей надевать маски носит защитную функцию…»
Темнота наконец победила.
И Джемма провалилась в сон.
Дверь за Джеммой захлопнулась – как схлопнулись и надежды Кэла на хороший итог вечера. Уходя, она что есть силы задела Блайта плечом, и теперь тот замер, оттолкнутый на границу света и тени – туда, где кончался квадрат света из окна. Обычной наглой решительности в нем не было: он продолжал смотреть на дверь, прижимая к себе соскальзывающий спальный мешок.
Кэл устало потер лоб. М-да. Нехорошая вышла ситуация.
– Она злее, чем обычно, – наконец отмер Блайт, поворачиваясь к нему. По голосу его было не понять, что он думает на этот счет; впрочем, Кэла это и не волновало. – А когда она злится, достается мне.