Клара неуверенно встает и начинает смеяться, когда насекомые выстраиваются в воздухе точной копией ее фигуры, их свечение остается приветливым и теплым.

– Почему мы еще не умерли? – спрашивает Сет, отмахиваясь от любопытных тварей; те сливаются в воздухе в золотую копию его лица, которая хмуро смотрит на него в ответ.

– Тея думала, что вы с мамой прошли через туман с помощью ее костюмов, но когда она сама попробовала сбежать в одном из них, то едва не погибла, – начинает объяснять Эмори. – Тогда я подумала: если никакого пути в обход тумана не существует, как вы оказались на той стороне? Ответ был настолько очевиден, что не сразу пришел мне в голову: вы просто прошли сквозь туман. Ниема девяносто лет трудилась над нами после появления тумана. Что, если она приспособила нас к нему? Что, если и Тея выжила в тумане только потому, что Аби послала за ней жителей деревни?

– И ты поставила три наших жизни на эту догадку! – восклицает Сет, распугивая насекомых.

– Отчасти, – признается она с усмешкой. – Но меня беспокоил еще один вопрос: кто надел на голову Ниемы экстрактор? Вскрытие показало, что в ее организме не было успокоительных, значит она могла сопротивляться. Но никаких следов борьбы на ее теле тоже не было, я проверила. В ту ночь все жители деревни получили множественные повреждения, мелкие и не очень, а Ниема – колотую рану и повреждение черепа. Ни синяка, ни царапины, ни перелома, никаких признаков сопротивления.

Кабина пронзает грозовые тучи и взлетает в ясную синеву неба, барабанная дробь дождя по металлу заканчивается. Эмори с облегчением вздыхает, радуясь безопасности, как вдруг вспоминает, что, вообще-то, они торчат на скользкой крыше кабины, висящей над бездной на кабеле, которому сто лет.

– Мама? – говорит Клара, вновь привлекая внимание Эмори.

– Извини, – отвечает она, стараясь не смотреть вниз. – Я отвлеклась. О чем я говорила? Да, так вот, поскольку никаких следов борьбы на теле Ниемы не было, я спросила себя, кто мог убедить или заставить Ниему надеть на себя экстрактор, и поняла – никто не мог. Не таким она была человеком. И тут я подумала: а что, если целью Ниемы было отключить барьер, защищающий остров от тумана? Это можно сделать, лишь приведя в действие «руку мертвеца», а для этого ей нужно было умереть. Но зачем убивать нас? Ниема пожертвовала собой, чтобы подарить мир нам, так зачем ей было уничтожать нас? И если она хотела наказать Гефеста, убивать всех тоже ни к чему.

Эмори улыбается отцу.

– Это ты дал мне решающую подсказку, – говорит она, игриво похлопывая его по груди. – Когда я увидела, что ты готов надеть на себя экстрактор памяти, чтобы спасти весь остров, все встало на свои места. Я стала думать о днях перед смертью Ниемы, вспоминать все, что она делала и говорила, и поняла, что в каждом ее поступке было много странного. Для начала она попросила Гефеста проверить, нет ли в куполе над садом кальдеры трещин, потому что знала: купол скоро понадобится ему и Тее. Она написала сыну письмо, в котором просила у него прощения, уговаривала меня занять ее место в школе. Она прощалась со всеми, но ее никто не слышал. И тогда мне стало понятно, почему Ниема попросила Тею отвезти ее на маяк после ранения. Оборудование, которое могло спасти ей жизнь, было в Блэкхите, но она отправилась туда, где находился экстрактор. Она не планировала встретить рассвет.