– Я провел с ней весь вечер, – мотает головой Сет. – Она не казалась… В смысле, она ничего не говорила о…

– О чем вы разговаривали? – спрашиваю я.

Он возвращается мыслями в тот лунный вечер, вспоминая их последнюю поездку на лодке и их последний разговор.

– Она говорила, что сожалеет, – говорит он, и его голос дрожит от эмоций. – Что она многое хотела бы изменить. – Сет опускает голову: тот разговор представляется ему с новой точки зрения. – Так вот почему она спросила меня о Джудит. Она просила прощения за то, что сделала.

Кабина вздрагивает, впереди появляется станция. Туман остался далеко внизу, и воздух без золотистого сияния насекомых кажется удивительно строгим и даже холодным.

– Ниема хотела подарить будущее нам, но знала, что Гефест и Тея никогда этого не примут, – продолжает Эмори. – Вот почему она так хотела, чтобы ее эксперимент удался. Тогда она получила бы полный контроль над ними, устранив любую угрозу с их стороны. Когда это не вышло, она попыталась уговорить их на празднике в деревне. Она заставила Хуэй сыграть свой концерт, чтобы доказать, что мы способны эволюционировать, но они отказались это видеть.

Эмори заливисто смеется, адреналин бурлит в ее крови.

– Об этом Ниема писала в письме Гефесту, – продолжает она. – Раз у нее не будет возможности контролировать старейшин, ей придется сдерживать их силой. Когда представление Хуэй не достигло цели, Ниема попыталась заточить Тею и Гефеста в саду кальдеры, но Гефест вырвался, хотя мы его держали. Он ударил Ниему ножом, защищая Тею, и сорвал весь план. Я думаю, что Ниема сначала хотела переселить жителей деревни в кальдеру, а потом все переиграла и отправила нас в Блэкхит. Вот почему большая часть наших припасов оказалась там. Двери, возможно, и не защитили бы нас от тумана, но это было и не нужно. Главное было не подпустить к нам Тею и Гефеста. А когда туман загнал бы их под купол, мы вернулись бы обратно.

– Если таков был ее план, почему на следующее утро мы проснулись со стертой памятью? – спрашивает Сет.

– Гефест потерял сознание после того, как ударил Ниему ножом, но скоро пришел в себя. Я думаю, Ниема решила, что только стирание памяти не даст ему причинить вред кому-нибудь еще. А пока он разберется, что к чему, мы уже окажемся в Блэкхите и до нас будет не добраться.

– Но мы проснулись не в Блэкхите, – возражает Клара. – Ничего этого не случилось.

– Из-за Адиля, – мрачно говорит Эмори. – Я все думаю о том, почему он оказался на причале у маяка в ту ночь, когда погибла Ниема. Он утверждал, что она просила у него прощения, но почему наедине, если она все равно собиралась просить прощения у всей деревни? Зачем ей было рисковать и оставаться наедине с тем, кто хотел ее убить? Я думаю, она позвала туда Адиля, потому что он был ей нужен. Аби описала ей все возможные варианты будущего, и она, наверное, знала, что все может пойти не так, как она запланировала. У Адиля было нейродегенеративное заболевание, которое делало его невосприимчивым к комендантскому часу или стиранию памяти. Он единственный житель деревни, который мог свободно передвигаться по всему острову. Папа видел, как он и Ниема вместе поднимались к маяку. Зачем ей было вести его туда, если она просто хотела извиниться? Нет, ей нужно было показать ему, как обойти защиту маяка. Я думаю, она рассказала ему, что собиралась сделать ночью, и попросила его забрать ее кристалл памяти, когда она умрет. Она хотела, чтобы он привел жителей деревни в Блэкхит, и дала ему ключ. С оборудованием Блэкхита и знаниями из ее камня памяти у нас было бы все необходимое, чтобы построить новое общество. Но Адиль разбил этот камень, не показав его никому.