Каждая ученица должна была перечеркнуть свое прошлое, а вместе с тем и свою личность, чтобы получить билет в будущее. Именно в этом и заключался смысл экзамена по саморазвитию – проверялось, насколько идеально они смогут надеть эту маску, отыгрывать образ, отринув себя настоящих.

– Ты будешь так же говорить и перед «целью», словно отвечая вызубренное?

Соджон еще не смогла полностью вжиться в роль. А это был один из критериев оценки – насколько экзаменуемые сами верили в то, что стали этой самой Чон Михо. Соджон снова вспомнила о пожертвовавшем собой Хан Донсике. И о лежавшем в луже крови на полу яхты Ким Хёнсу, а заодно и повешенном на нее обвинении в растрате средств фирмы. Словом, вспомнила все свое прошлое.

И эта мысль пришла в голову сама собой: отступать некуда. Стоит ей здесь сейчас провалиться, и на нее обрушится безжалостная реальность – в такой лучше уж не жить совсем. Она осознавала свое положение в настоящем и в будущем – и знала, что ей самой не справиться с этим будущим. Оставалось только выбирать меньшее из зол.

– Когда мама была занята, я сидела за прилавком в корейском магазине. Большинство клиентов были корейцами, но иногда попадались и американцы. Конечно, американцы не интересовались азиатской девочкой с черными волосами и желтоватой кожей. За исключением одного человека. Это был пожилой белый мужчина. От него сильно несло алкоголем. Волосы по всему его телу были на удивление длинными, и казалось, что даже они впитали в себя этот запах спирта. Его взгляд был затуманен. Он будто просто зашел в первый попавшийся магазин – только б тут продавали алкоголь. Схватив несколько бутылок, свалил их на прилавок. Время было позднее, магазин уже вот-вот должен был закрываться, и других посетителей не было. Когда я сканировала штрих-коды на бутылках и рассчитывала его, старик вдруг мерзко усмехнулся и, быстро оглядевшись вокруг, зашел за прилавок и повалил меня на пол. Я кричала, но никто не слышал. Он порвал мою одежду и стащил с меня трусы. Я извивалась под ним, царапалась и кусалась – но все без толку. «Вот и всё, вот и пришел конец», – думала я; в этой далекой чужой стране меня собирались растоптать и выкинуть. И вдруг раздался звук удара – и старик отлетел от меня. Это мама забежала в магазин и изо всех сил ударила его тяжелой сковородой по голове. В ответ он достал из кармана нож – и пырнул им маму…

Хан Соджон глубоко выдохнула, словно ей было тяжело говорить.

– Мама почти сразу же умерла. Она умерла за меня. Меня, бесполезную дочь… Я не билась в истерике – вместо этого твердо решила для себя, что проживу эту жизнь достойно: и за себя, и за маму. Я усердно училась, закончила хороший университет, вернулась в Корею и пришла сюда. Но, но теперь, когда думаю о маме… я не могу уснуть; так и встречаю рассвет – со слезами на глазах.