Ей в голову пришло правило экзаменов Академии: никаких правил. Любые хитрости, любые уловки; главное – победить.

Ли Чжонсим выписала Хан Соджон рецепт.

– Твои мышцы перенесли сильное напряжение и будут болеть некоторое время. Я выписала тебе обезболивающее и противовоспалительное, не забудь их принимать. Скоро ты заснешь и забудешь обо всем, что произошло. – Она словно пыталась утешить девушку.

На столе Ли Чжонсим стояло что-то вроде метронома с качающейся туда-сюда стрелкой. Звук ее движения был словно стук тяжелого молота. Он успокаивал, но одновременно от него сжимались внутренности.

Что станет с тем учеником, которому провредили ахиллово сухожилие? Будет ли он жить всю жизнь покинутым инвалидом и так и умрет? Да, он окажется брошен в омут забвения и смерти. А та, что подрезала мне веревку, – наверное, она будет страшно разочарована, ведь я цела и жива. Кто это мог быть? Сон Боми? Неужели… О Юнджу? Никому нельзя доверять.

Объявили результаты экзамена. Разумеется, Соджон заняла последнее место.

Следующий экзамен был по истории – устный, проводившийся одновременно с экзаменом по саморазвитию. На испытании по истории проверялось, насколько ученики хорошо знали «цель»; аттестация же на саморазвитие была призвана проверить, насколько хорошо они смогли усвоить свое новое прошлое – ту легенду, которую они должны были рассказывать всем, отказавшись от своих настоящих воспоминаний.

На обоих экзаменах оценивалось, насколько убедительно и искренне звучал человек, насколько хорошо он умел продемонстрировать нужные эмоции. Нужно было уметь играть свою роль так, чтобы собеседник не сомневался, что ты искренен, и мог проникнуться твоими эмоциями. Говоря проще, экзамены сводились к демонстрации актерского мастерства.

Они проводились в индивидуальном порядке – в комнате, больше похожей на комнату для допросов. Освещение там было тусклым, а стены – пустыми. В центре комнаты стояли один стол и два стула, на одном из которых сидел комендант.

– Садись. – Его голос был лишен всяких эмоций.

Очки в золотой оправе. Идеально накрахмаленный, ослепительно белый воротничок. В руке он держал тонкую длинную палку. Лицо без выражения, будто выцветшее – по нему было сложно сказать, что происходит у него на душе. Под его взглядом становилось неуютно и страшно. Можно было предположить, что он пережил непростые времена, но что именно, угадать было невозможно… Хан Соджон подумала о Ли Джинуке. А его что привело сюда? Он явно пришел не по объявлению о приеме на работу.

Все здесь были такими. Потеряв все – семью, деньги, надежду и будущее, – они стояли на краю обрыва и выбрали это место вместо смерти. Что же стало причиной, по которой комендант оказался здесь, – почему отчаяние поселилось у него в сердце? Академия была местом, где ради одного индивида, который должен был выпуститься, копошились, словно огромный коллективный разум, все остальные. В чем смысл жизни коменданта – что движет им? Хан Соджон внезапно почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.