Хан Соджон медленно открыла конверт. Из ее глаз потекли слезы. Она все не могла остановить их и плакала без остановки.

Пэк Дохён стоял неподалеку, глядя в небо, – он давал ей время побыть одной и выплакаться.

– Надо было вам сразу уехать отсюда вместе…

Джинук словно предчувствовал свою скорую смерть – и поэтому просил его об этом. В тот момент Соджон почувствовала, что сердится на него.

Ветер все так же развевал их волосы – и чувства: так уж он обычно действует на человека.

– Я думал, мы станем хорошими друзьями… – Глаза Пэк Дохёна наполнились слезами.

…Ли Джинук поспешно принял решение уехать в Австралию и отправил эти документы Дохёну. Он собирался уехать как можно быстрее, но не знал, чего ожидать от Чон Гымхи.

– Почему ты перекладываешь это на меня? Отдай сам – или уезжай отсюда с ней вместе, – пробурчал Пэк Дохён, перебирая документы.

– Уж ты-то точно не приберешь их к рукам, – ответил Ли Джинук.

Пэк Дохён рассмеялся.

– Это точно – мне-то они ни разу не нужны.

Поскольку, как он и сказал, ему они были не нужны, Пэк Дохён стал временным хранителем этих документов. Недвижимость? Он сам мог бы легко стать обладателем любого дома. Документом было не что иное, как свидетельство о регистрации права собственности на недвижимость – на дом в Австралии. На имя Хан Соджон.

В конверте были и другие документы – банковская книжка к счету, открытому в одном из надежных швейцарских банков, и пароль для доступа к нему. Счет также был открыт на имя Хан Соджон.

…Она не могла остановить рыдания. То, что он ей оставил, было плодами его жизни – жизни в тени. Жизни, полной страданий, но и наполненной единственным лучиком света – искренними чувствами к ней.

И что это была за жизнь – что он перенес и о чем она даже не догадывалась? Все это время Джинук превозмогал невыносимые мучения – и только соджу могло залить его печаль. Возможно, все это время он не жил – а просто проживал, словно по инерции.

Крепко сжимая папку с документами, Хан Соджон продолжала плакать. «Когда же он успел оформить все это на мое имя?» Она вдруг в одночасье стала богатой, но ее сердце словно раскалывалось от пульсирующей боли.

Прижав документы к груди, Соджон вновь посмотрела в небо. Мысленно позвала его. И вдруг поняла – мысль пришла к ней сама собой. Поняла, как она должна действовать дальше. Соджон приняла решение в один момент – и знала, что может привести его в исполнение без тени сомнений.

На ее лице, до этого не выражавшем никаких эмоций, проступила решимость. Она сфокусировала свой взгляд в одной точке; ее губы сжались, а согнутая от рыданий спина вмиг выпрямилась, словно нерушимая колонна.