День стал клониться к вечеру, долина внизу уже не ошеломляла своим видом и при этом казалась какой‑то неземной; пирамидальные склоны холмов в сумерках приобрели розоватый оттенок. Вернулся монах, держа в одной руке второй стул, а в другой – стакан воды.

– Я брат Петр.

Виктор принял у него стакан.

– Спасибо, отче. И за воду, и за спасение моей жизни.

– Зовите меня братом или просто Петром. Я принял монашеские обеты, но не рукоположен в священники. – Он уселся на стул рядом с Виктором лицом к воротам, держа пистолет на коленях. – За пределами этих стен мало кому известно о «Тутори электус». До прошлого года я бы даже сказал, что о нас не знает никто, кроме горстки людей в Ватикане.

– Я изучаю историю, – сообщил Виктор.

– Чтобы стать профессором, нужно уметь учиться, – кивнул монах. – Что же за предмет, требующий знания таких эзотерических материй, вы преподаете?

– Религиозную феноменологию.

Брат Петр повернулся к Радеку:

– Интересно. И чему вы приписываете происхождение необыкновенных религиозных явлений, которых вам за долгие годы наверняка довелось навидаться немало?

– Феноменолог не интересуется вопросами происхождения.

– А человек интересуется.

Виктор сделал большой глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло. Лично его эти вопросы очень даже интересовали.

– От кого вы убегали? – спросил монах.

– От члена секты под названием Церковь Зверя.

– Знаю я их, – тихо проговорил брат Петр, и его рука переместилась поближе к пистолету. – Как вы докажете, что ваши слова – не хитрая уловка, чтобы проникнуть сюда?

– Сектанты не подослали бы к вам пожилого профессора, – усмехнулся Виктор. – А еще я полагаю, что после недавних событий никто из L’église de la Bête не посмеет отречься от имени Ахримана. Насколько я знаю, кое-кто возрождает Ахриманову ересь.

Брат Петр направил пистолет на ворота, костяшки его пальцев побелели от напряжения.

– Этого‑то я и боялся.

– Как я понял, «Тутори» обосновались здесь, разобравшись с изначальной ересью. Но почему?