Дарий взглянул на часы, выглядывавшие из-под рукава мантии, и снова взмахнул рукой:

– Приведите ее!

Откуда‑то сзади к пленнику подошли двое мужчин, которые тащили молодую женщину в белой мантии, такой же, как у него. Когда она повернулась, Виктор увидел копну удивительно светлых волос и ахнул. Конечно, перед ним была не Ева, но девушка поразительно походила на его погибшую возлюбленную. Дарий обратился к ней:

– Тебя обнаружили, когда ты рыскала по храму и вынюхивала что‑то, как помойная крыса в поисках объедков. В высшей степени неподобающее поведение, моя дорогая.

Девушка попыталась вырваться, но безуспешно.

– Отпустите меня.

– Я бы и сам предпочел, чтобы ты была рядом со мной, – ответил Дарий, – в добром здравии и по собственной воле, а не сгорела заживо, повиснув на ветке рядом с Виктором. Но ты сама выбрала свою участь. Признаю, такой сценарий обладает определенной симметрией.

Девушка отступила на шаг, и державший ее мужчина усилил хватку.

– Ты не осмелишься, – пробормотала она.

– Ты предала меня, милая, а в моей религии у предательств бывают последствия.

Она уткнулась в парня, который ее держал, и Виктор с трудом заставил себя оторвать взгляд от прекрасной блондинки, двойника давно утраченной возлюбленной. Взяв себя в руки, Радек расхохотался, презрительно бросив Дарию:

– Значит, ты пытаешься завоевать мир, потому что не можешь завоевать любовь? Ева отвергает тебя, как и тогда.

Отвечая, Гассомиан не сводил пылающего взгляда с девушки.

– Даже Создатель не может заставить любить.

– Отпусти ее, Дарий, – попросил Виктор.

– Думаешь, она невинна? Если бы ты знал, что она творила, сам бы ее прикончил. – Фанатик шагнул к профессору. Их лица разделяли теперь считаные дюймы, и Виктор ощутил мускусный запах Дария и заметил, какая гладкая у того кожа. – Ты понимаешь, что тебе предстоит гореть, прежде чем ты будешь повешен? Говорят, хуже и болезненнее смерти не придумаешь. Ты станешь умолять, чтобы петля затянулась!

Уголки губ Виктора изогнулись.

– Неужели? Помнишь, я говорил, что у меня есть для тебя тайна?

– Я хочу, чтобы перед смертью ты напоследок увидел кое-что еще, – перебил Дарий. – Возможно, мы все‑таки сделаем из тебя верующего, пусть и под конец, как случилось и с тем евангельским вором на кресте. – Он протянул в сторону пленника ухоженную руку тыльной стороной вверх, и рукав мантии чуть задрался. – Прикоснись к моей руке.

Люди, державшие веревку, немного ослабили ее натяжение, и пятки Виктора коснулись земли. Он посмотрел на кисть Дария с безвольно повисшими пальцами – словно у императора, ожидающего подтверждения верности, – потом взглянул ему прямо в глаза и схватил за руку. Сперва он ощутил гладкую кожу, а потом и рука, и человек, которому она принадлежала, просто растаяли.