Доминик смотрел, как Анка нагибается и выдергивает клинок. Дарий закричал. Девушка вскинула нож над головой, и Грей мельком заметил ее искаженное до неузнаваемости лицо, превратившееся в маску гнева и ненависти. Потом Анка обрушила нож вниз, сперва вонзив Дарию в спину, потом в лицо; она била снова и снова с таким остервенением, что несколько раз вообще промахнулась. Дарий уже не шевелился, а она все не останавливалась, ее рука вздымалась и опускалась, как у взбесившейся заводной игрушки, а все лицо забрызгала кровь.

Грей снова посмотрел на Радека. Руки профессора повисли, лицо стало пустым, будто у болтающейся над землей обмякшей марионетки. Грей простонал имя Виктора, но тут цветные пятна вернулись. Прямо перед тем, как все расплылось перед глазами, Доминику показалось, что он видит каких‑то людей, спешащих на помощь Виктору, но это могли быть и прихлебатели Дария.

Он слышал крики толпы и выстрелы, рычал мегафон, а затем все звуки слились, превратившись в рев белого шума. Над Греем нависла тень, обретшая форму человеческой фигуры. На кратчайший миг зрение опять прояснилось, и Доминик еще раз увидел человека, который преследовал его напарника. Грей попытался пошевелиться, позвать на помощь, но конечности подвели его, как и голос.

– Я из швейцарской гвардии, – сказал человек хриплым далеким голосом, который словно доносился сквозь толщу воды. Он махнул рукой куда‑то назад, сказал что‑то про скорую помощь и про то, что нужно постараться не терять сознание, но цветные пятна превратились в черные, и Грей начал падать в длинный темный тоннель, куда не проникал ни единый луч солнца.

* * *

Грей очнулся оттого, что кто‑то касался его лица. Вокруг гудели озабоченные голоса. У него было такое ощущение, будто сам он находится вне собственного тела. Вроде бы сверху слышался голос Анки, и в голове мелькнула истерическая мысль, что он, наверное, отправился в астральное путешествие, чтобы с ней встретиться.

Когда туман перед глазами рассеялся, Доминик понял, что лежит на том же месте, где упал. Запах пороха смешивался с суглинистым духом кладбища. Медик прижал ему к лицу кислородную маску, затем несколько рук переместили Грея на носилки. Медик велел кому‑то пока не увозить пострадавшего, а сперва наложить жгут. Доминик поднял глаза и увидел дерево с веревкой, но Виктора в петле не было.

До его ушей доносились крики, справа визжала женщина. Анку, на которой были наручники, вели по узкой дорожке двое полицейских, как раз приближаясь к его носилкам. При виде Грея крики Анки превратились в рыдания. Несмотря на растрепанные волосы девушки и забрызганное кровью лицо, ее красота так контрастировала с общей картиной, что, казалось, они находятся на съемочной площадке. Скульптурные черты Анки выглядели слишком идеальными для мрачной обстановки.