Виктор понял, что смотрит в пустоту, где нет ничего, кроме воздуха.

Девушка рядом с ним ахнула, по толпе вокруг пронесся ропот благоговейного изумления. Из темноты слева Виктора окликнул знакомый голос. Профессор повернул голову и увидел, что Дарий сидит по-турецки на одном из надгробий.

– Как у тебя теперь обстоят дела с верой, Виктор? – спросил он. – Прибавилось ее?

И Гассомиан снова исчез, появившись в шаге от кедра. Там он коснулся ладонью ствола, склонил голову и прошептал что‑то – Виктор не расслышал слов, – а затем подошел к пленнику и остановился перед ним.

– Ну как, продолжим? Отдаю тебе должное, самообладание у тебя отличное. После того, чему ты стал свидетелем, следовало бы пасть ниц у моих ног, моля о пощаде и о том, чтобы я открыл тебе свои тайны.

Виктор никак не отреагировал на случившееся, отогнал мысль о смерти в огне и, собрав всю силу воли, сказал с глубокой убежденностью:

– Просто мне известно кое-что, чего ты не знаешь.

– Позволь предположить: ты не знаешь ничего такого, что могло бы спасти твою жизнь. И сказать тебе тоже нечего.

– Гордость всегда была твоей ахиллесовой пятой, – скривился Виктор. – Почему ты не убил того священника на Сицилии? Мы оба знаем причину: ты оставил его в живых, чтобы он мог засвидетельствовать твои деяния. Ты хотел увидеть, как я стану в религиозном трепете пресмыкаться перед тобой, и до сих пор хочешь этого. Как сказано в одной книге, погибели предшествует гордость, и падению – надменность [28].

Гассомиан вскинул руку, и Виктор повысил голос:

– Вперед, Дарий, сожги меня. Все здесь, все смотрят. Давай поглядим, какими великими силами ты обладаешь. Но знай: твое время истекло. Теперь благоволение Ахримана на мне, а ты снова оказался на втором месте. – Радек схватился за висевшие у него на шее четки. – Разве ты не узнал их?

Дарий подошел ближе и прищурился.

– Дурацкая побрякушка того полудохлого идиота?

– Отец Анджело прочел гримуар, – объявил Виктор, – и сделал с него копию.

– Это запрещено.

– Запрещено последователям Ахримана, – поправил профессор. – Отец Анджело выучил гримуар наизусть, чтобы знать, как противостоять тебе, но у меня другая цель. Видишь ли, Ахриман все‑таки привел меня к вере. Давно, много лет назад, а потом еще раз, в комнате Гарета. – Виктор подался вперед, и жилы у него на шее вздулись. – Я знаю, что ты сделал ради Ахримана, какие жертвы принес. Но я тоже принес их. А еще я знаю, что в мире может быть лишь один избранник гримуара и что моя воля всегда была сильнее твоей. Ахриману тоже это известно. Зачем ему ты, если он может располагать мною?