Для Ньи каждое произнесенной ею слово сопровождалось вспышкой боли, но она была полна отчаянной решимости не дать Н’анге замолчать, чтобы выведать как можно больше.

– Ты выбрал эту церковь из-за ее расположения? Чтобы общаться с членами ДДП?

– Конечно! И убедить епископа дать мне этот приход было несложно! Мне было достаточно намекнуть, что может случиться с его семьей, если он решит иначе. – Н’анга напыжился. – И признания слетали с уст всех, кто ко мне приходил. Того американца педерастия интересовала больше спасения души, имена лились из него водопадом. Но когда я добрался до одного оппозиционера, и тот даже под пыткой ничего не сказал про тайник, стало ясно, что твой отец лгал. А потом Эсу улыбнулся мне и опустил тебя ко мне на колени.

– Ты не знаешь моего отца, – сказала Нья.

– Это как раз ты его не знаешь. В юности он пролил реки крови.

– Никто не обладал такой сильной верой в Бога. В нашего Бога.

Ответом ей был жестокий смех.

В глубине души Нья сомневалась. Понимала, что наличие в осколках медальона токсина, который убил отца, вряд ли может быть простым совпадением. Она убедила себя в обратном, не в силах вынести мысль о том, что ее любимый отец как-то связан с этим извергом.

В голове воронкой закружились мысли, но Нья остановила себя. Нет. Она лучше знает, что к чему. Если жизнь отца строилась на лжи, значит, и ее тоже. Н’анга как раз и хотел, чтобы она в это поверила. Да, в Нигерии отец был связан с джуджу, но все это осталось в далеком прошлом.

– Может, он и исповедовал эту вашу мерзостную религию, но потом изменился.

– И потому пожертвовал собственной дочерью, чтобы обезопасить Эйвон Айве?

– Он знал, что ты все равно его убьешь.

Н’анга вытер нож о балахон.

– Оставить джуджу невозможно. – И двинулся к Нье, поднимая нож.

– Как я тут оказалась? – простонала она.

– Ты пытаешься отсрочить свою судьбу, – сказал Н’анга. – Я понимаю. И поддерживаю, если это служит моим целям. Ведь то, что ты узнаешь, усилит твою боль, заставит испытать стыд и унижение, прежде чем ты войдешь в мир духов в качестве моей посланницы. – Он дождался, когда она посмотрит на него. – Ты пришла сюда, как овечка. Вышла следом за мной из церкви, и мы вместе отправились на обряд.

– Я ничего такого не делала.

– Еще как делала! А потом, когда мы вознесли благодарения Эсу, ты мысленно вернулась в тот день, когда твой отец зарывал что-то в саду. Даже ребенком ты знала, что лучше не задавать вопросов, и почти вытеснила это воспоминание из своей памяти. – Удовольствие отразилось у него на лице. – То, что он закопал, так и оставалось там. Итак, позволь мне сделать твою боль сильнее: твои воспоминания помогли мне выполнить свою задачу; ты сделала самоубийство отца напрасным. – Он понизил голос. – Когда я вернусь на родину, страх будет следовать по моим стопам; боль устремится за мной следом. Мир духов услышит такое, чего никогда не слыхал прежде.